Array Коллектив авторов - Лев Толстой в зеркале психологии

– Человек в своем определении «Я» манипулирует двумя категориями: «Я-постоянное» и «Я-меняющееся». Все это находится в одном месте – в человеческом теле. Что же тогда «действительное Я»?

– Тело мое одно только потому, что есть что-то невещественное, которое признает переменяющееся тело одним и своим. Это то, что мы называем сознанием : оно одно держит все тело вместе и признает его одним и своим. Но и это не все. Сознание тоже различно. Как нет ничего общего в веществе моего тела, каким оно было десять лет назад и теперешним, как не было одного тела, так и не было во мне одного сознания. Мое сознание трехлетним ребенком и теперешнее сознание так же различны, как и вещество моего тела теперь и тридцать лет тому назад. Сознания нет одного, а есть ряд последовательных сознаний, которые можно дробить до бесконечности.

– Что же связывает в одно целое все последовательные во времени сознания?

– Отношение к миру. Именно оно, внепространственное и вневременное, исключительное отношение к миру, – есть настоящее и действительное «Я». Наше особенное отношение к миру установилось не в этой жизни, и началось не с этим телом, и не с рядом последовательных во времени сознаний. Оно уже существовало до нашего рождения. Это отношение, в свою очередь, тоже развивается, и развивается в трех основных плоскостях: отношение разумного сознания человека к миру; отношение его животного сознания к миру; отношение его тела к миру.

– Что же определяет окончание плотского существования человека и начало его перехода в новое качество?

– Нам кажется, что человек умирает, когда этого ему не нужно, но это не так. Умирает человек только тогда, когда это необходимо для его блага, точно так же, как растет, мужает человек только тогда, когда ему это нужно для его блага. Человек умирает только оттого, что в этом мире благо его истинной жизни не может уже увеличиваться, а не оттого, что у него болят легкие, или у него рак, или в него выстрелили или бросили бомбу.

– И тогда он перестает беречь себя?

– Если мы живем, то это происходит вовсе не оттого, что мы бережем себя, а оттого, что в нас совершается дело жизни, подчиняющее себе все эти условия. Мы живы не потому, что бережем себя, а потому, что делаем дело жизни. Кончается дело жизни, и ничто уже не может остановить неперестающую гибель человеческой животной жизни.

– Значит, чтобы сохранить свою жизнь, нужно отречься от животной ее составляющей?

– Да, для блага моей истинной жизни мне нужнее всего знать то, чему я должен подчинить здесь и теперь свою животную личность. И разум открывает мне в этой жизни тот единственный путь, на котором я не вижу прекращение этого блага.

– Тогда изменяется отношение к страданиям?

– Люди в глубине души знают, что всякие страдания нужны, необходимы для блага их жизни. Страдание есть болезненное ощущение, вызывающее деятельность, устраняющую его и вызывающую состояние наслаждения.

– Как страдание может являться источником активности личности, и почему оно способствует развитию человека?

– Существует разница в страданиях животного и человека. Если животное страдает в настоящем, то деятельность для прекращения страдания, направленная на самого себя в настоящем, вполне удовлетворяет его. Человек же страдает не в одном настоящем, но страдает и в прошедшем, и в будущем.

Поэтому деятельность, вызываемая страданиями человека, если она направлена только на настоящее человека, не может удовлетворить его. Только деятельность, направленная и на причину, и на последствия страдания, и на прошедшее, и на будущее, удовлетворяет страдающего человека. В этом случае у человека два выбора: или считать страдания бессмысленными, а потому усиливать их, или, считая себя частью человечества, отстрадать и за себя и за других, и таким образом приблизиться к высотам разумной жизни. Вследствие этого, страдания лишаются своей моральной мучительности, так как поддерживаются любовью.

«Жизнь одна во всем, и ты проявляешь в себе только часть этой одной жизни. И только в этой одной части жизни, в себе, ты можешь улучшить или ухудшить, увеличить или уменьшить жизнь. Улучшить жизнь в себе ты можешь только тем, что будешь разрушать пределы, отделяющие твою жизнь от других существ, будешь считать другие существа собою — любить их. Уничтожить же жизнь в других существах не в твоей власти. Жизнь убитых тобою существ исчезла из твоих глаз, но не уничтожилась. Ты думал удлинить свою жизнь и укоротить жизнь других, но ты не можешь этого сделать. Для жизни нет ни времени, ни места. Жизнь мгновения и жизнь тысячи лет, и жизнь твоя и жизни всех видимых и невидимых существ мира равны. Жизнь уничтожить и изменить нельзя, потому что она одна только и есть. Все остальное нам только кажется».

– Получается, что человек призван преодолеть свои телесные потребности?

– В нас две природы – духовная и плотская. Есть люди, живущие одной плотью и не понимающие того, как можно свой центр тяжести переносить в духовную жизнь, чтобы вся деятельность руководилась духовными целями. Есть люди, живущие плотью и понимающие – только понимающие – духовную жизнь. Есть люди счастливые – наш народ и еще буддисты, которые до пятидесяти лет живут полной плотской жизнью и потом вдруг переступают на другую ногу, духовную, и стоят на ней. Есть еще более счастливые, для которых творить волю отца – это истинный хлеб и истинное питье, и которые смолоду стали на ногу духовную. Но есть и такие несчастные, как мы с вами, у которых центр тяжести в середине и они разучились ходить и стоять.

– Разве легко отделить духовное от плотского?

– Все в этом мире перепутано. Все плотское так одето в духовный наряд, все духовное так облеплено плотским, что трудно разобрать. Да что же хорошо, что дурно? В учении Христа я нашел одну особенную черту, отличающую его от всех учений. Он учит, толкует, почему смысл жизни тот, который он дает ей. Но притом всегда говорит, что надо исполнять то, что он говорит, и тогда увидишь, правда ли то, что он говорит.

– В повседневной жизни много хлопот. Разве легко постоянно контролировать свое поведение в соответствии и заповедями Бога?

– Многие люди озабочены только призраками, отражениями, а не самой жизнью в ее подлинной сути. Верьте, переносите центр тяжести в мир духовный, чтобы все цели вашей жизни, все желания выходили бы из него, и тогда вы найдете покой в жизни. Делайте дела божии, исполняйте волю отца, и тогда вы увидите свет и поймете. Мужик верит так, как верили и верят величайшие мудрецы, до которых он может подняться, отцы и святители, то есть верит в самое высшее, что еле-еле может понять. Мужик может, а мы не можем.