Е. Черносвитов - …в этом мире несчастливы… Книга вторая

Следователь знал, что говорил. Когда врач, купаясь в пруду, который он вырыл на своем дачном участке, случайно утонул, уголовное дело, конечно, было возбуждено, как полагается. И – прекращено, как полагается, «за отсутствием состава преступления».

Кадр из фильма «Преступление и наказание» 1969 г.

Я – психолог с 15-ти летнем стажем. У меня кабинет для консультаций, также консультирую экстренные случаи по телефону. Неоднократно выезжала на место ЧП с бригадами МЧС. Состою в многочисленных клубах, обществах, содружествах реальных и виртуальных со своими коллегами и на Родине и за рубежом. У меня хорошие учителя с мировым именем. Я много читаю классиков и современных авторов по своей профессии и имею четкие взгляды, что такое психология. Пять лет назад окончила еще социологический факультет в Австрии, ибо считаю, что психолог должен знать социологию, в противном случае он утонет в «болоте» так называемой социальной психологии, которой, по моему мнению, не существует. Есть – люди и социальные институты. Так например, «толпа» («человек толпы») – это социальный институт. Два французских великих психолога Х1Х века – Габриэль Тард, который анализировал право, религию, преступность и даже язык, и Густав Лебон, который занимался как психолог народами и массами и прекрасно описал «взятие» Бастилии (пустой, даже без охраны, с одним в открытой камере стариком маркизом де Садом) написали интереснейшие книги, но, увы, нам, практическим психологам ничего не оставили. А вот русский психолог и психопатолог, судебный психиатр-практик, тоже написал несколько интереснейших книг, например, таких, как «Пушкин как идеал психического здоровья» или «Достоевский как психопатолог», при этом написал еще и учебники. Его учебники и сейчас, несмотря на то, что социум дважды успел радикально измениться, вполне могут быть руководствами к практической работе и психолога, и психопатолога, и судебного психиатра. В одном ряду с В.М.Чижем находится наш соотечественник широчайшего кругозора, благодаря которому Россия узнала труды Габриэля Тарда, Николай Николаевич Баженов. Я знаю все, что написали Тард и Лебон, но являюсь последовательницей В.М.Чижа и Н.Н.Баженова. Да, еще я в свободное время работаю в архивах, и наших, и зарубежных, в том числе в спецхранах…

Считаю важным представиться, прежде, чем познакомить читателя с информацией, над которой работает «мой компьютер» – так называл человеческий ум мой незабвенный, еще один русский гений, учитель Владимир Евгеньевич Рожнов (читатель, о нем ты все найдешь в Сети).

Да, я – единственная дочка двух врачей, недавно ушедших из жизни. Мой папа – хирург. Моя мама – травматолог…

Я живу в большой квартире, в доме, который в советские времена считался элитным. Дом наш П —образный. Мой балкон выходит, как раз на один поворот дома. Стоя на балконе, я хорошо вижу, что делается на балконе напротив. Кто там живет – я не знаю, кроме мальчика, который каждый день, перед сном (так я думаю) выходит круглый год на процедуры, несмотря на погоду. Делает гимнастику и под проливным дождем, и в метель, и в душный вечера, жарких дней. И всегда в одних и тех же плавках. Они у него ярко красные. Как-то мы встретились – я вышла подышать и посмотреть на город, который скоро уснет. Я, несколько смущаясь, крикнула ему – он только что приступил к гимнастике – не мешаю ли я ему своим присутствием? Он ответил, что «нисколько» и предложил мне «присоединятся» и повторять за ним упражнения на своем, естественно, балконе. Я прокричала, что «подумаю». И на этом наш контакт закончился… навсегда! Я – близорукая, но очки никогда не носила. Мальчика не разглядела. Так, в очертаниях – обыкновенный подросток, которых в Москве много. Несколько раз со мной один и тот же мальчик, лет четырнадцати, здоровался, всегда улыбаясь. Я отвечала ему тоже с улыбкой и уверена, что это – мой сосед с противоположного балкона. Живем на двадцатом этаже. Два дня назад я вышла в часов девять вечера на балкон. Но вместо соседа в ярко красных плавках я увидела внизу толпу, машину «СП» и несколько полицейских машин. Я ушла к себе, посмотрела на часы – было двадцать минут десятого. Мелькнула мысль, что мой сосед сегодня пропускает свой моцион. А на другой день, после работы, входя в подъезд услышала, как старики на лавочке бурно обсуждают самоубийство мальчика, который выбросился с двадцатого этажа нашего дома. По наитию я точно знала, что это мой знакомый! В голове закружились разные мысли, но я цеплялась за одну: мне нужно непременно сходить в квартиру, к семье в которой сложилась трагедия. Как психологу…

Я повернула и пошла в другой подъезд. Дверь в квартиру была открыта. В квартире было много народа. Ко мне вышел мужчина. Я представилась, он сказал: «Спасибо, не сейчас!» И взял мой телефон.

Мне позвонили на восьмой день после гибели мальчика и пригласили на поминки на девятый день. Но на поминки я не попала, ибо с двадцатого этажа дома напротив нашего, через шоссе, выбросилась девушка 17 лет. В квартиру погибшей меня пустили сразу и отец девочки был рад, что я – психолог, к тому же живу рядом, ибо вслед за дочерью пыталась покончить с собой его жена, ее мать. … Не буду здесь ничего рассказывать об этих трагедиях. Скажу только, что мальчик и девочка не были знакомы. Их мотивы самоубийства не имели ничего общего и, больше того, ничего конкретного. Никакой патологии. Никаких «личных» мотивов, никаких «модных увлечений», типа «готикой», «нёрдами», «гигами» и т. п. Исключены также наркотики, алкоголь, несчастная любовь и т.д., и т. п. Он и она – поверьте мне, я собрала достаточно информации – были обыкновенные современные teenagers. Девочка училась в институте на отлично на историческом факультете. Мальчик готовился в армию после школы. Короче, очень правильные ребята! Вот это-то и настораживает! Ни тату, ни пирсинга, и тусовки… Оба были девственниками.

…А теперь, читатель, приготовься, если хочешь, я обрушу на тебя поток информации, которую вызвали у меня эти самоубийства подростков. В мегаполисах нашей страны и других развитых стран самоубийство подростков в ХХI веке увеличилось в разы и находится на первом месте, среди других категорий самоубийств. На последнем месте – престарелые (за 60 лет) и инвалиды. Процентный разрыв между ними огромный…

Итак, (без всякой классификации), а также без всяких резюме. И то, и другое я предоставляю тебе, читатель: я пишу, ты – читаешь, я работаю с тобой и с собой! Можешь на этом месте перестать читать. Дело хозяйское!