Алексей Вальков - Философское постижение идеи нации

Характеристика «механизма» саморазвития мироздания была бы не полной, если бы мы не остановили внимание на том реальном порядке бытия сущего, основные определения которого находят свое логическое выражение в форме так называемого «закона» или «законов» развития мироздания.

Очевидно, что в своем исконном стремлении к полноте бытия каждое существование сталкивается с бесчисленным множеством аналогичных стремлений других существ. Одних оно превращает в средства для своего развития, другие стремятся превратить в средство его. В реальности это вызывает всеобщую борьбу за существование, пронизывающую собой всю неисчерпаемую природу. В конечном же счете, всеобщее единство субстанциальной основы мироздания неизбежно ведет к тому, что каждый для обеспечения своего существования прямо или опосредованно нуждается в другом, это другое – в другом, то другое – в другом, и так до бесконечности. В итоге же, условно исходный член этого ряда, через использование в качестве средства другого, использует и все его опосредованные члены, вплоть до «последнего» включительно, и наоборот. Например, человек, потребляя в пищу мясо животного, опосредованно потребляет и растение и почву, на которой росло съеденное этим животным растение, и солнечную энергию, которой «питались» все члены этого ряда и т.п. Таким образом, каждый нуждается во всех, и все в каждом.

Эта всесторонняя связь, органическая зависимость и преемственность составляют реальное всеединство мироздания в пространственном, временном и иных смыслах. Во всех этих аспектах мироздание одновременно предстает как всеобъемлющее, и потому вполне оправдана его характеристика как Универсума.

В целом же очевидно, что борьба за существование не в силах разрушить Универсума, так как его природой уже изначально, в форме логически познаваемой нами в виде «закона» саморазвития мироздания, положен предел розни отдельных существований. Определяя этот «закон», мы сначала понимаем его как принудительный и безотчетный порядок следования сущего, определенным его собственной природой и целостной природой мироздания, правилам бытия. Последние включают в себя, помимо имманентных потенций саморазвития сущего, сохранение и поддержание органической взаимосвязи, взаимозависимости и взаимодействия сущего в пределах Универсума. На относительно примитивных ступенях бытия принудительное действие этого «закона» проявляет себя в формах познаваемых нами в виде физических и химических законов, на более высокой – в виде биологической необходимости. В сфере человеческой жизнедеятельности эта же необходимость находит свое выражение в форме экономических, социологических, право-политических, нравственных, психических законов развития человека и общества. И здесь, наряду с необходимостью, мы неизбежно вступаем в область свободы.

Как и многое другое, ощущение и осознание свободы впервые отчетливо пробуждается в глубинах нашего собственного духа, и только потом мы переносим эти впервые осмысленные нами ощущения и представления на познание внешнего по отношению к нам мира. Свобода, вероятно, сначала ощущается как антипод внешнему принуждению со стороны общества и природы, то есть как антипод необходимости. И потому ее первой, содержательно самой бедной и наиболее абстрактной логической характеристикой будет, скорее всего, видовое представление о свободе как самоопределении изнутри, из глубины того существа, о котором идет речь. Свобода, следовательно, с точки зрения своей ближайшей родовой характеристики – это прежде всего свойство духа, как активного, направляющего и формообразующего начала единосущей субстанции мироздания.

С позиций развиваемого здесь мировоззренческого подхода, традиционно непримиримому дуализму свободы и необходимости (также, впрочем, как духа и материи, цели и средства и т.п.) противополагается двуединое единосущие того и другого, когда свобода и необходимость трактуются как различные способы внутренне единого действия всех вещей мироздания. При этом, свобода, скорее, достигается в процессе саморазвития мира, тогда как необходимость уже изначально актуализирована в нем во всей своей мощи и выступает в качестве господствующего способа действия на относительно ранних ступенях бытия мироздания.

В целом же, и то и другое, но каждое по-своему определяют и выражают способы действия всего сущего в пределах одного и того же реального (и логического) поля, полностью охваченного действием «закона» саморазвития. И здесь возможность свободы (хотя бы в своей зачаточной форме) и необходимость одновременно бытийствуют в глубинах каждого существования. При этом «закон» саморазвития достаточно жестко детерминирует способ действия сущего только на ранних, неразвитых ступенях бытия, оставляя известный простор для самоопределения сущего на его более совершенных ступенях. В последнем случае он проявляет себя не как тотально доминирующее принудительное начало, но, скорее, как тенденция, задающая общий вектор движения сущего в определенном русле. В то же время выбор конкретной струи этого движения и порядок следования в ней (средства, способы и др.) во многом определяются уже самим сущим.

Говоря иначе, свобода (впрочем, также как и необходимость), – не некая самостоятельная субстанция, но особое качественное состояние духа сущего, благодаря которому оно способно в той или иной мере самостоятельно определяться к жизнедеятельности и вести ее. В каком-то смысле свободу можно рассматривать как особый способ побуждения, мотивации к деятельности. Ее, замечал А. Бергсон, «следует искать в особом оттенке или качестве самого действия» [2, с. 129]. Она не вне этого мира, не выше его, но момент его бытия, один из аналитически выделяемых полюсов в единой жизнедеятельности сущего, противоположный принудительной, навязываемой как бы извне необходимости. При этом и свобода, и необходимость развиваются как дополняющие друг друга начала единой жизнедеятельности сущего. Правило их соотношения таково: чем совершеннее форма духовно-материальной организации сущего, тем выше потенциальная степень его свободы, и наоборот. Именно поэтому последняя проявляет себя постепенно, по мере восходящей эволюции мироздания.

В этом процессе восхождения Универсум последовательно (но отнюдь не прямолинейно) проходит ряд логически выделяемых качественных ступеней бытия, каждая из последующих в котором снимает предыдущую, удерживая в себе в основных чертах ее основное содержание, обогащая ее качественно новыми моментами. При этом всякая новая ступень тотально не поглощает старой, но как бы естественно вырастает из ее недр, выделяясь в форме нового самостоятельного вида бытия, неразрывно связанного со своими прежними основами, и сосуществуя с ними в одном пространственно-временном измерении.