Коллектив авторов - Психология, лингвистика и междисциплинарные связи

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Ср. также (со ссылкой на Л.В. Щербу): «Процесс порождения предложения <���…> является реальным процессом, как он протекает в голове говорящего» ( Кацнельсон , 1986, с. 150).

Оба автора высказываются в тех же работах и таким образом, что из соответствующих высказываний вытекает представление о языке как средстве построения речи, существующем и вне речевого процесса, но это приходится относить уже на счет противоречий теории, которые требуют отдельного обстоятельного анализа. Здесь уместно упомянуть и утверждение о «языке, реально существующем только в процессе коммуникации» ( Колшанский , 1975, с.51).

Заслуживает внимания, что у Л.В. Щербы речь идет о «говоримом и понимаемом», а не о «сказанном и понятом», т.е. не о «текстах» («на языке лингвистов»), которые здесь же характеризуются – вне процессов говорения и понимания – как нечто «мертвое».

С этим распределением терминов плохо стыкуется дефиниция психолингвистики как общей «теории речевой деятельности», но терминологические вопросы – сфера условностей, и в нее не стоит здесь углубляться.

Грамматики немецкого языка дружно игнорируют это разнообразие.

Иллокутивному потенциалу повествовательного предложения как элементарного случая повествования в лингвистической прагматике уделялось и уделяется особое внимание (обзор работ см.: там же ; Богданов , 1996; Николаева , 1996), что предопределено многозначностью повествовательной интонации и амбивалентностью выражения отношения говорящего к смыслу повествовательного сообщения.

В определении рассказа как подтипа повествования в спонтанной речи слово «событие» употребляют не в терминологическом значении «когнитивная единица фоновых знаний».

В письменном воплощении «личных» рассказов всегда проявляется стремление отразить особенности устной речи, «сказовую» интонацию ( Бахтин , 1979б).

В частности, диалоги c комментариями совершаемых действий представлены у М.В. Китайгородской и Н.Н. Розановой как малые жанры общения в лифте или через домофон ( там же , с. 350 – 355).

См. классические работы М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, М.Ю. Лотмана, Ц. Тодорова, Б. Успенского и др. Более того, структурное изучение повествовательных текстов началось с одной из разновидностей истории – с фольклорной сказки в «Морфологии сказки» В.Я. Проппа.

Вслед за А.И. Новиковым мы разграничиваем смысл и содержание речевого сообщения. Содержание включает денотатную структуру, в то время как смысл предполагает понимание причинно-следственных связей событий, мотивации поведения героев и т.п. (подробнее см.: Новиков , 2002).

«Голосу» рассказчика посвящено множество специальных работ, из которых отметим монографию М.М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского».

В настоящей работе мы не рискуем обсуждать соотношение когнитивной, эмоциональной и волевой сфер, обозначая все неязыковое и некоммуникативное термином «когнитивное».

Сходство и различия в подходах Л.С. Выготского и М.М. Бахтина к исследованию общения глубоко и полно представлены в статье Т.В. Ахутиной (1984).

Это можно было бы выяснить в психолингвистическом эксперименте, однако в условиях диаспоры нам не удалось провести такое исследование и получить достаточно данных для легитимных выводов.

Вполне понятно, что отсутствие различения первичных и вторичных дефектов ведет к проблемам в интерпретации данных. Приведем лишь один пример. У детей в возрасте от 16 до 36 месяцев с поражением височной доли левого полушария отстает развитие как понимания речи, так и говорения. Из этого делают вывод, что у детей этого возраста в отличие от взрослых производство речи осуществляется с опорой на задние отделы левого полушария ( Thal et al. ,1991; Stiles et al. , 1998; Dick , 2005; Finlay , 2005). Однако в данном случае отставание активной речи является лишь вторичным системным следствием нарушения восприятия речи – ребенок не может научиться говорить то, что он недостаточно хорошо воспринимает и запоминает. Здесь нельзя говорить о связи мозговой структуры и функции, так как вторичный дефект не обусловлен непосредственно пораженной структурой.

Выходом внутреннеречевого уровня является цепочка:((подразумеваемый топик – коммент1) – коммент2) – коммент3… ;семантического уровня – структуры Агенс – Объект – … – Действие; поверхностного уровня – структуры S – P – O; артикуляторного уровня – моторная программа синтагмы.

Слоты каждого уровня заполнены соответствующими единицами.

М.М. Бахтин писал: «Когда мы строим свою речь, нам всегда предносится целое нашего высказывания: и в форме определенной жанровой схемы, и в форме индивидуального речевого замысла. Мы не нанизываем слова, не идем от слова к слову, а как бы заполняем нужными словами целое» (1979, с. 266).