Ирене Крекер - Не забыть нам песни бардов. Цикл эссе

А когда я узнала, что Безбожный переулок существовал на самом деле, то поняла, что всё в стихах поэта имеет реальную основу. И его метафоры – жизненны и неповторимы в своей образности и первозданности.

Читаю в интернете: «Не так давно ещё можно было свернуть с улицы Арбат в арку дома номер 43 и войти в эту жизнь. Позади большого шестиэтажного дома квадрат двора замыкали пристройки – три скромных двухэтажных домика. Над игравшими детьми и отдыхавшими бабушками шелестели деревья. На двор выходил чёрный ход – небезызвестный подъезд, в котором, и правда, не было лампочки, а неподалёку всегда находился чёрный кот – неужели тот самый? Двор был удивительно соразмерен человеку, обращён к нему, дышал любовью и добротой. Входивший сюда – будто оказывался в тёплой, тихой, уютной комнате. И песни Булата Окуджавы, вдохновлённые его двором, именно здесь звучали с особой силой сродства.

С детских лет Окуджавы до восьмидесятых годов двор почти не изменился. Всегда оставался верен своему двору и поэт, посвящая ему стихи, песни, прозу».

А совсем недавно нас с мужем посетил друг семьи из Сибири. Разговоры не обошли и тему Арбата. Посетить Москву и не быть на Арбате, по общему нашему мнению, – просто преступление. Нас, гостей столицы, он привлекает архитектурой зданий, которые не похожи друг на друга, театром имени Вахтангова, рестораном «Прага», кинотеатром документальных фильмов, где однажды мы посмотрели фильм о йогах, после которого муж был долго в восторге, и просто необычной особенной атмосферой, царящей там.

Воспоминания друзей лились рекой… А песни Владимира Высоцкого звучали в доме весь месяц с дисков, подаренных мужу ещё одним другом, здесь, в Германии, много лет назад. Мне стало интересно, знаком ли наш гость из глубинки, долгие годы работавший там железнодорожником, с поэзией барда Булата Окуджавы. «Да, конечно, – ответил тот на мой вопрос, не задумываясь. – Это же поэт Арбата».

Тот ноябрьский вечер мы посвятили песням Булата Окуджавы. Я слушала «Арбатский романс», подпевала автору, пыталась проникнуться мыслями, посетившими Булата во время создания песни.

Наш сибирский гость, слушая песню, настолько глубоко погрузился в свои мысли, что не смог сразу откликнуться на «наши позывные».

«Вся жизнь перед глазами прошла, – сказал он после затянувшегося молчания, почувствовав наше невысказанное участие. – Да, жизнь меня помяла. Ни за что дали четыре года, проведённые в «местах не столь отдалённых» и на поселении в Архангельске. Не с Арбата я, родился в Новосибирске, но песни Окуджавы мы пели и там, где бы я и врагу не посоветовал оказаться. А ведь прав Булат: «Всему своя пора». Вот, год назад жену похоронил, без неё я бы тогда на севере не выжил, приехала, колокольчик мой, зазвенела, залечила мои душевные раны, спасла.

Любовь такая штука, в ней так легко пропасть,

Зарыться, закружиться, затеряться…

Нам всем знакома эта возвышенная страсть,

Поэтому нет смысла повторяться.

Окуджава оставил след в наших душах. Мы пели его и верили в его слова.

Да, спасли меня тогда и беззаветно любящая подруга, и с ней «светло иль грустно – век почти что прожит», и песни Окуджавы стали частицей нашей совместной жизни. Но не в моей власти было сохранить мой колокольчик».

Грустная история с печальным концом. В то же время – сила песни врачует, лечит душу. Через такую правду понятнее и ближе становятся нам слова барда, рядом с нами прошедшего и свой жизненный путь.

* * *

Слава – несомненная, преодолевающая границы – пришла к Булату Шалвовичу Окуджаве ещё при жизни. Но мне по-прежнему не даёт покоя вопрос, теперь уже не столько, в чём секрет успеха, сколько, в чём тайна феномена Булата Окуджавы. Ведь он – не только поэт и исполнитель своих песен, но и композитор и – более того – личность, перед которой встают залы и поют вместе с ним его песни.

И до сих пор народ поёт их стоя, в едином порыве. Так, по словам знакомого москвича, в один из дней рождения Окуджавы сотни людей, заполнивших Арбат около театра Вахтангова, пели его песни «Возьмёмся за руки, друзья», «Песенка об Арбате», «Грузинская песня», «Молитва», «Пожелание друзьям», «Надежды маленький оркестрик» и другие. Это ли не свидетельство народного признания Булата Окуджавы!

Для понимания Окуджавы мне интересны и воспоминания режиссёра Владимира Мотыля (они вместе с Окуджавой писали сценарий кинофильма «Женя, Женечка и «катюша»):

«Он рассказал мне случай, который я считаю примером удивительной честности и чистоты. Однажды его вызвал секретарь ЦК КПСС по идеологии Ильичёв и потребовал опровергнуть напечатанную в «Нью-Йорк Таймс» статью, в которой якобы содержалась «клевета» на жизнь советских людей. В ней говорилось, что в СССР нет свободы слова, и в качестве примера приводился Окуджава, которого не печатали и не давали выступать. Булат попытался сначала отшутиться: мол, советские люди всё равно «Нью-Йорк Таймс» не читают, а потом сказал: «Но ведь меня и в самом деле не печатают, и цензура всё время зажимает».