Владимир Караев - Душа взаймы. Эзотерический триллер

Рядом с ним стоял Колдун… стоял?! Разве здесь можно стоять?!

Мишка опустил взгляд. Внизу простиралась гладкая поверхность, похожая на матовое зеркало. Всем надежный на вид, крепкий пол, за одним исключением – при каждом движении по нему разбегались круги, как по воде.

– Где Эля? – первая мысль, и сразу вторая, тревожная. – Что с ней?

Мишка рывком приподнял голову. Ремень не дал ему сесть, он смог лишь слегка приподняться на локтях. Эля сидела справа от него на своем лежаке. Руки сжаты в кулаки, прижаты ко рту. Черные дорожки туши, как у грустного клоуна. Ресницы слиплись от слез. Увидев его движение, рванулась к нему, но Маг взмахом руки остановил ее порыв:

– Стоп, стоп, стоп! Вам, доктор, вставать к нему нельзя! Поверьте, все в полном порядке, и врач ему совершенно не нужен.

– Уффф! – с облегчением пробормотал Миха и уронил голову на изголовье. – Слава Богу, с тобой все нормально…

– Ох, Мишенька, – с глубокой жалостью прошептала Эля. – У тебя было такое лицо…

– Да ладно! – бодро улыбнулся Миха, вышло, правда, кривовато. – Уже всё пучком, всё супер!

Колдун поправил и без того идеальный узел галстука, он явно чувствовал себя неловко:

– Я, конечно, должен был предупредить вас, Миха, о том, что испытывает человек, когда вспоминает сразу, одним махом, всю прожитую жизнь.

Нос его смущенно поник, Колдун откашлялся:

– Я посчитал – ошибочно, сознаюсь, – врачебную вашу специальность талисманом, гарантом, надежно предохраняющим от таких потрясений.

Он чуть склонил голову в намеке на поклон:

– Прошу меня простить!

Умение приносить извинения явно не было его сильной стороной. Посчитав инцидент исчерпанным, он подошел к Михе и расстегнул пряжку «смирительного» ремня:

– Присядьте, но на пол не вставайте. Это не совсем пол. Это выстроенный мной барьер от ваших же воспоминаний. Наподобие естественного, о котором я говорил уже. Меня он держит.

Он посветил Михе в глаза фонариком, проверил реакцию зрачков на свет и остался доволен:

– Но к вам, господин доктор, тропность вашей памяти намного выше! Барьер просто прорвет. Да и Эля, человек вам близкий, может повлиять на его стабильность. Поэтому рисковать не будем. Каждый остается на своем месте.

Он повернулся к ним лицом. В нем мало осталось от того денди, с бритвенной складкой брюк, который потчевал их сигарами. Разве что только та самая складка. Полная собранность и отрешенность:

– Итак. Два с половиной месяца тому назад Создатель соединил две Божьи Искры.

– Господи! – досадливо сморщившись, начал было Миха. – Как вы уже с этими Божьими Искрами…

Но тут Колдун прищурился, присмотрелся к калейдоскопу воспоминаний, высмотрел необходимое, лишь ему понятное. Его рука метнулась вперед, мгновенно вытянулась, удлинилась невероятно и…

Миха услышал легкий всасывающий звук…

Прохладный воздух коридора для персонала. Миха шел мимо машин, выдающих «зеленку» – зеленую операционную форму, к курилке-балкону, единственному месту курения во всем недавно выстроенном монстре частной клиники «П.М.Ц».

Сознание его раздвоилось. Он совершенно четко знал, что сидит, не двигаясь, на этой психоделической кушетке Колдуна. И в то же время идет по коридору своей клиники. Он знал сегодняшнюю дату – 16 октября. Но одновременно сегодня был на дворе приятный весенний день 14 мая. Миха попробовал остановиться. Куда там! Как шел, так и продолжал идти.

Оба Михи – или же он был один? – точно знали, что сейчас произойдет. Из-за угла, возвращаясь с балкона, выпорхнула Эля. Они чуть не столкнулись.

– Привет! – пропела Эля колокольчиком. У нее всегда был чистый, чуть звенящий и очень добрый голос. И глаза. Тоже добрые, кокетливо-лукавые.

Миха, тот, что шел по коридору, просиял в ответ. Элька была необыкновенная. Всегда летящая, всегда с улыбкой, всегда любимая всеми… Ну, почти всеми. Многие бабы, конечно, завидовали страшно.

– Господи! – простонала Эля номер 2, или все же она номер 1? – короче, та, что сидела сейчас в кабинете Колдуна, рядом с Михой. Она утонула в своих ладонях, голос звучал глухо, явно умирая от стыда.

– Какая же я толстая-я-я! Не смотрите никто!

Мишка вновь ощутил дурноту. При всем своем раздвоении личности, физически он все-таки был в одном экземпляре. А Эли были две! Одна комментировала где-то за кадром. Миха ее не видел, но ощущал ее присутствие справа от него. А вторая – а может, первая? – стояла напротив него в больничном коридоре.

– Я ей точно симпатичен, – подумал тот Миха, и вспомнил этот Миха одновременно. – Хочет, наверняка, со мной трахнуться.

И действительно, у той Эли, что из воспоминаний, глаза потемнели и стали глубже.

– Ну, ты и жопа с самомнением! – прошипела Эля из настоящего, ее глаза потемнели и превратились в тигриные:

– Не хотела, не планировала и не собиралась с тобой трахаться!

И тут у Михи перехватило дыхание, с сосущим холодком в низу живота он понял, что невозможно утаить от Эли и Колдуна ничего из его воспоминаний. И с шальной мыслью: «А-а! Будь, что будет!» – припал в поцелуе к элькиным губам.

Они дрогнули и приоткрылись в ответном поцелуе.

Всамделишный, не из воспоминаний, Мишка отчаянно забился внутри Мишки из прошлого, пытаясь взять команду на себя и остановить действие – он точно знал следующую свою мысль из воспоминаний. Но куда там! Процесс пошел, как справедливо выразился в свое время Минеральный Секретарь ЦК КПСС, он же Сокин Сын, М. С. Горбачев.

Как и обещал Колдун, изменить воспоминания, несмотря на страстное желание, не было никакой возможности. И вот одна половина Мишки самодовольно подумала:

– Точно она меня хочет! Надо трахнуть!

А вторая половина напряглась и прикусила губу в ожидании реакции. И она не заставила себя ждать:

– Ты не просто жопа с самомнением! Ты чванливая, самодовольная и толстая жопа! Просто жопа, наконец!

Элю, казалось, подбрасывало в воздух от желания добраться до Миши. Впрочем, чем бы это закончилось, неизвестно – вместе с веселой яростью в ее глазах плескались и другие чувства.

– Стоп! – произнес Колдун тоном режиссера, отснявшего дубль.

И Миха с несказанным облегчением вновь обрел способность управлять собой, своими мыслями, чувствами. Теперь он смог посмотреть на себя со стороны. Лысоватый, полноватый… Но какой же он был счастливый, сколько внутреннего света, сияния от него исходило!

– Мы проводим обследование, – сухо обратился Колдун к ним обоим. – Не для того, чтобы вы, как дети, предъявляли обоюдные претензии к прошлому. Оно, в конце концов, уже случилось. И именно это прошлое привело вас к именно этому настоящему.

Он выждал паузу.