Владимир Караев - Душа взаймы. Эзотерический триллер

Он внезапно замолчал, по лицу пробежало озарение:

Абхаса-аварана 5 5 Санскрит: заблуждение по поводу своей собственной природы. ! Да, конечно, абхаса-аварана! И, естественно, авидья 6 6 Санскрит: непонимание, невежество, отсутствие истинного видения. . Два анвешамана 7 7 Санскрит: ищущий, стремящийся познать в себе Атмана. , но почти отчаявшиеся и дошедшие до анади 8 8 Санскрит: не имеющий надежды, отчаявшийся. .

Колдун посмотрел на них с восхищенным любопытством и покачал головой:

– Могу вас обрадовать – до начала событий ваши эфирные тела находились еще в достаточно устойчивом состоянии. И это несмотря на невероятное потребление вашей эфирной энергии! Как вас такими темпами еще не высосали досуха, не превратили в энергетические «тени» – просто редкий клинический случай! Заслуживает публикации! Поздравляю, дамы и господа – вы Божьи Искры с огромным потенциалом!

Он развел руками:

– Наверное, здесь и кроется причина того, что вам ниспослано Прозрение! Учитывая, сколько вашей энергии было съедено, выпито и просто отобрано – вы оба великолепно выглядите!

Эля и Миха переглянулись – они так не считали. Последний месяц, после того, как произошел тот страшный скандал в семье Михи, их состояние постепенно, но по нарастающей, ухудшалось. Первым возникло давящее чувство вины. Оно не покидало ни на минуту и все усиливалось и усиливалось. Лишало способности думать, желать, радоваться жизни. Любить друг друга, наконец!

Чувство вины давило на плечи многометровым слоем соленой от слез воды. И двигаться можно было с трудом, как водолазы на дне моря, преодолевая его тяжесть. Лишь многолетний врачебный опыт спасал их от ошибок на операциях. И лишь знание жизни, и понимание того, что они остались одни, подвешенные в воздухе, зависящие один от другого, как сиамские близнецы, хранило их от ненависти друг к другу.

А если чувство вины и покидало их ненадолго, то только для того, что смениться чувством жалости. Жалости к себе, к своей, вдруг дотла сожженной жизни, к исчезнувшему, годами создаваемому комфорту, достатку, благополучию. Жалости к оставленным ими близким людям, которые никак не заслужили такого скотского, нечеловеческого отношения. «Мы выжгли вокруг себя все души напалмом» – кто из них это сказал, не помнили, да и авторство в данном случае не важно.

Они садились каждый вечер на балкончике своей наспех снятой квартиры и выговаривались один другому. Взаимный психоанализ. Сигареты (они тогда еще курили безудержно!) были для них, что бензин для машины.

Как сняли квартиру, честно говоря, не помнили. Это отдельная история. Зашли, быстро обежали комнаты, почти не вникая в гортанный речитатив хозяйки. Эля безостановочно говорила по телефону с другом своего мужа, объясняла, что совершенно невменяем, обложился ножами, точит их с перекошенным лицом. Квартиру она смотрела, но не видела – не до того ей было.

Миха взял на себя непривычную роль. Пытался осмотреться, но больше вслушивался в ее беседу. Потом махнул рукой, перебил ошалевшую от них хозяйку – сколько? Ни хрена себе! Скидка? Нет? Ну и ладно! Подписать договор у адвоката? Не вопрос!

Сграбастал плачущую Элю и убежал…

Сидели на балкончике все вечера, вели разговоры. Когда долгие – по пятницам весь вечер свободен. А когда и не очень, после «длинных» операционных дней. Работая с семи утра до двенадцати ночи, не очень-то поболтаешь, вставать назавтра снова в пять, ни свет ни заря.

Беседовали, выслушивали друг друга. Вдвоем, и луна напротив.

Рассуждали, убеждали. Убеждались.

Впрочем, и так было ясно, без размышлений: жалость и тяжесть вины – чувства разрушающие, а не созидательные. Они пригибают, давят к полу, хватают за руки. С ними не построишь, а только сам снесешь то, что еще их окружению снести не удалось.

А если посмотреть непредвзято? Со стороны? Не они первые, не они последние. История, которой столько же лет, сколько человечеству. Да, два уже не молодых, проживших свои разные, но как потом выяснилось, достаточно схожие жизни, вдруг увидели друг друга. Увидели после трех лет работы в одном отделении, после трех лет ровных, хороших и больше ну никаких отношений.

Ее вдруг увидел мужчина пятидесяти с плюсом лет. (Хотя, между нами, господа, какой же это «плюс»? В нашем возрасте это уже «минус»! ) Все еще обаятельный, остроумный, но издерганный, с напряженным лицом, постоянно висящий на мобильнике с его напряженными и беспрерывными звонками-разговорами. Очень нервный, лысеющий, чуть полноватый, но с еще пропорциональной и неплохой для его возраста фигурой.

Дом – полная чаша. «БМВ» под жопой, «Патек Филипп» на руке. Добавьте сами необходимые атрибуты успешной, в вашем понимании, жизни.

Врач. Генеральный директор им же созданной компании лечебного туризма «ИзЦеление». Деньги. Гостиницы. Полеты. Застолья переговоров. «Выходных точка нет». Двадцать лет счастливого брака. Жена. Забота, любовь, опека. «Старик, как тебе повезло!». Да, только это «повезло» досталось в боях. «Жизнь удалась», пойманная за хвост п отом и кровью.

Только вот глаза у Михи, как сказал уже после всего один из друзей: «Сколько тебя ни видел, дружище, глаза у тебя были грустные, загнанные». Где же он был раньше?

А его вдруг увидела женщина сорока пяти лет.

Совсем недавно уверенно полневшая – толстевшая – старевшая, но резко свернувшая с этой проторенной тысячелетиями и миллионами депрессивных дам дороги. А сейчас изящная, помолодевшая. Да здравствуют сексапил и эстрогены!

С очень добрыми желтыми глазами, полными лукавства, завидущими, одним словом, глазами. Со звонким, чистым и очень приятным на слух голоском. Мать Тереза всех бездомных животных. Симпатия, обаяние и эмпатия. Безоговорочная любовь всего, ну почти всего, персонала. Очередной брак. Счастливый, благополучный, стабильный.

И обоих, как они потом выяснили, не покидало ощущение прожитой уже жизни, в сухом остатке которой уже не может произойти ничего нового. Легкое и комфортное доживание отпущенных дней, на радость детям и внукам:

«Миша, Миша! Иди сюда… Господи, вот ведь наказание… Деточки, идите, разбудите дедушку. А то ведь замерзнет в шезлонге. Пень старый!»

Скромное очарование буржуазии, господа!

А потом, неожиданно для них обоих, случился этот поцелуй. Хулиганский, лихо сорванный Михой, при полном попустительстве Эли.

Подумаешь, поцелуй! Кому из нас не приходилось целоваться украдкой, или на виду, трезвым или хмельным, мучаясь угрызениями совести или начисто без них? Согласитесь, бывало! Поцеловались и забыли. А может, и не забыли, а прошли чуть дальше по пряному пути греха. Ну и что? Ничего страшного, взрослые ведь люди! Все понимаем, все объясняем, и все находит у всех понимание. Если все шито-крыто, скрытно и с соблюдением необходимых условий и условностей. Взрослые ведь люди!