Михаил Лекс - Последний памятник на Планете №101. Сборник сказок для взрослых

– Чьи портреты не продают? – спросил первый министр.

– Ваши, господин первый министр, ваши портреты, – ответил Всучинни. – Когда речь идёт о вождях, то… Это что – скромность? Или вы и в самом деле не считаете себя вождями?

– Это скромность, – ответил первый министр.

– А по-моему, это никакая не скромность, а элементарная трусость, – сказал Всучинни. – И если ты стесняешься назвать себя вождём, то какой же ты в таком случае первый министр? Ну хорошо, раз уж у меня всё равно не получается монолога, хотя я предупреждал вас, что мои вопросы к вам – риторические и не требуют ваших ответов. Однако, как я понимаю, у вас есть желание поговорить. Что ж, поговорим. Вот ты, министр образования, ты считаешь себя вождём?

– Я никогда не думал… – растерянно ответил министр образования 101-ой планеты, – в смысле… никогда не рассматривал своё положение в таком… виде.

– Ну, а если подумать? – спросил Всучинни. – Если взять, и хоть разик один, да задуматься над тем, кто ты есть на самом деле? Не о своих творческих способностях и о своём развитии думать, о чём постоянно думаете, а о том, кто же ты есть на самом деле?

– Вождь или не вождь? – уточнил министр образования.

– Ну да, – ответил Всучинни, улыбаясь и подмигивая при этом первому министру, – вождь ты или кто?

Весь кабинет министров с интересом слушал и наблюдал за происходящим. Министр образования испуганно оглядел своих коллег. Не знаю, может, в их лицах он пытался понять, что они думают по этому поводу. И если бы хоть один из них ну хотя бы улыбнулся, то, наверное, министр образования повёл бы себя иначе; он понял бы тогда, что всё происходящее – это всё несерьёзно и именно так всё это и воспринял бы, как шутку, как что-то, к чему ни в коем случае нельзя относиться серьёзно. Но в том-то всё и дело, что лица министров были серьёзными как никогда.

– Ну так мы ждём, министр образования, – весело продолжал Всучинни, – просвети нас.

– Что? – нервно спросил министр образования, который не понял, в силу своих размышлений о происходящем, что именно спросил у него Всучинни.

– Вождь ты? – грозно спросил Всучинни. – Или нет?

– Вождь, – ответил министр образования, криво улыбнулся и посмотрел на Дурачелли. В улыбке его была жалость и вина.

– А если ты вождь, то почему твоего портрета нет в магазинах нашей планеты? – спросил Всучинни. – И это касается всех, господа! – заорал Всучинни. – Может, кто-то здесь считает, что его это не касается, то он ошибается. Это касается всех. Потому что каждый из вас является вождём. И не имеет значения, что статус вождя сегодня на нашей несчастной планете ещё ничего не значит. Это мы исправим. Для этого я и пришёл к вам, чтобы это исправить. Сейчас же важно, чтобы каждый… – здесь Всучинни перешёл на тихий и доверительный тон, – каждый из вас осознал, насколько значительно, насколько высоко и ответственно его положение. Без этого я ничего, абсолютно ничего не смогу сделать. Необходимо, чтобы именно вы прежде всего поверили в самих себя. Понимаете? Именно вы! Прежде всего! Поверили в свою значительность! Да поймите же вы, чудаки, что я добра вам желаю, – с этого момента Всучинни говорил тихо, спокойно, доверительно; говорил так, как обычно говорят с теми, кем дорожишь, кого уважаешь и кого считаешь своим близким другом. – Поймите, что вас мало. На сотни миллиардов жителей вас всего-то ничего. Вы все уместились в одном небольшом зале, за одним, пусть и большим, столом. А ваши портреты при этом не продаются в магазинах. Почему? А я не знаю. Здесь вот некоторые пытались говорить о какой-то скромности, но я ещё раз повторяю, что это никакая не скромность, а скорее трусость и стремление уйти от ответственности, дескать, никто не молится на меня по ночам и поэтому я могу воротить всё, чего хочу. Так что ли?

– Нет-нет! – раздался дружный протест собравшихся в небольшом зале за большим столом. – Мы не такие. Мы не снимаем с себя ответственности! И мы не боимся ответственности!

– А если вы, как вы утверждаете, – тихо, но зловеще произнёс Всучинни, – не боитесь ответственности, то почему до сих пор вы не растиражировали свои изображения и не предоставили возможность жителям нашей планеты приобретать их по разумной, но недешёвой цене? Почему жители нашей планеты не имеют возможности видеть ваши счастливые физиономии у себя в квартирах? Обратите внимание, я сказал по разумной, но недешёвой цене! Это важно. К разговору о ценах мы ещё вернёмся. После ваших портретов, это вторая по важности проблема, которая существует на нашей планете.

– А в чём Вы видите проблему? – услышал Всучинни женский голос. Обернувшись, Всучинни увидел женщину.

– Ты кто? – спросил Всучинни.

– Я министр ценообразования, – ответила женщина.

– После, – ответил ей Всучинни. – Сейчас с портретами вашими разберёмся и перейдём к ценам. Итак, – Всучинни обратился ко всем, – есть у кого сомнения какие насчёт торговли своими изображениями?

– У меня вопрос, – сказал министр образования. – С какой стати жители нашей планеты станут покупать наши портреты? А тем более, зачем им на нас молиться?

– Речь не о том, чтобы жители нашей планеты покупали ваши портреты, – ответил Всучинни, – речь о том только, чтобы ваши портреты были в продаже. Сам факт, понимаете, сам факт важен. И не обязательно, чтобы ваши портреты кто-то покупал. Честно говоря, я бы очень удивился, если бы узнал, что ваши портреты кто-то покупает. А тем более странно было бы, если на вас начали бы молиться. Впрочем, может так статься, что ваши портреты будут расходиться даже очень хорошо и я не исключаю, что кому-то даже придёт идея создать на основе вашей персоны какую-нибудь небольшую религиозную организацию. Почему нет? Я собираюсь заварить такую кашу на нашей планете, что… Возможно, ваши портреты будут идти на ура, а вас причислят к богам и мы на этом неплохо заработаем.

– Но зачем? – спросил министр образования. – Я не понимаю, зачем нам продавать свои портреты, зачем нужны религии, основанные на наших персонах, и зачем причислять нас к божествам? Только чтобы на этом заработать?

– Заработать в том числе. Но не это главное. Главное, мы должны породить в людях такое чувство, как зависть, – ответил Всучинни. – Граждане нашей планеты не умеют завидовать. Отсюда и женщины, которые покупают себе резиновые сапоги за двести монет. Женщина, которая умеет завидовать, никогда, слышите, никогда не выйдет на улицу в резиновых сапогах за двести монет.

– Завидовать? – хором спросило правительство.

– Завидовать – это значит сравнивать своё положение с положением другого, оценивать своё положение как худшее и расстраиваться тому, что положение другого лучше, – ответил Всучинни. – Мы должны сделать всё, чтобы жители нашей планеты начали сравнивать своё положение с положением других людей и в первую очередь с вашим, министры, положением.