Сергей Попов - Алюксер, или Блудная страсть у актеров и разведчиков. Книга-талисман

Моя душа не могла вместить ужаса происходящего. Мой ум не мог объяснить его причину. И, видимо, чтобы не усугублять возникший психологический кризис, сознание покинуло меня.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на своем рабочем столе, накрытый простыней. Первая мысль, которая меня посетила, была следующая: «Террористы! Да, да, я захвачен террористами. Эта тележурналистка и тот, кто хлестал меня розгами, и тот, кто крепко держал мои руки и голову, и все те, кто безжалостно драл моих сослуживцев, все они – банда террористов. Их предводитель несомненно Усама бен Ладен. Они захватили управу, выставили требования, одним из пунктов которых было освещение их акции по телевидению. Я знаю: террористы всегда так делают. А цель акции одна – дискредитировать местную власть в глазах общественности, и тем самым расколоть общество. Но я уверен: с минуты на минуту в управу ворвется спецназ, расстреляет всех этих мужиков с розгами, а главное, замочит ту, кто выдавала себя за тележурналистку, и освободит нас – законную власть. А может спецназ уже с ними покончил? Как-то подозрительно тихо вокруг.

Я стал осматриваться и увидел, что зал, в котором я находился, пуст. Только в дальнем углу копошился наш пожилой сотрудник, тот самый, который накануне этих ужасных событий рассказывал мне про предстоящие съемки телепередачи «Сидорова коза», цель которой пробудить любовь народа к представителям власти, тот, кто отчаянно с огоньком чесал свой зад, когда это рассказывал. Сейчас он тщательно застегивал ширинку на брюках, а когда наконец застегнул, то опять почесал свой зад. Но почесал иначе – бережно, словно гладил дорогую хрустальную вазу. Я застонал от боли, и он обернулся на звук. «А где террористы?» – спросил я. Пожилой сотрудник явно не понял вопроса. «Ну, где эти люди, которые нас пороли?» Старик хмыкнул. «Террористы! Как вы их, молодой человек, лихо обозвали – „террористы“. И впрямь дерут так жарко, словно это не общественно-полезная акция, а какой-то террор.» «Так это не террор? – едва не закричал я на старика, – Тогда что все это значит?» «А, молодой человек, вас наверное, еще не успели ввести в курс дела, – миролюбиво улыбнулся старичок. – Одевайтесь и пойдемте, я покажу вам кое-какие документы.»

Документы, которые я прочел в его кабинете, заставили меня остолбенеть. Суть их сводилась к следующему. Та, «параллельная» Россия, в которой я сейчас жил, и впрямь активно искала истоки любви, но не любви между полами, а истоки любви народа к представителям власти. Народ, как известно, власть не любит. Поэтому он не платит налоги, не оплачивает свет и газ, бросает мусор мимо урны, а не в нее и так далее. Народ не платит налоги, не платит за свет и газ, потому что убежден: его деньги приберут к рукам те, кого называют «власть имущие». Народ не гордится теми, кто представляет лицо государства, и чтобы подчеркнуть это, он умышленно бросает мусор мимо поставленных государством урн.

Это сдерживает расцветание Державы. Помочь Державе расцвести можно только одним способом: заставить народ полюбить представителей власти. Что только для этого не делали, и дворы благоустраивали и мусорные баки узорами разрисовывали. Не помогало. Как не платил налоги, как не платил за свет и за газ, так и продолжал не платить, как бросал мусор мимо урн, так и продолжал бросать. И тогда вспомнили: любить на Руси значит жалеть. Будут люди жалеть чиновника – будут прощать ему лихоимство, да что прощать лихоимство! – сами будут сердобольно его подкармливать – не укрывать налоги, оплачивать коммунальные услуги, за порядком следить, а то и просто, встретив на улице чиновника, совать ему кто семечки, кто куриный окорочок, кто теплые носки. Щедрый у нас народ. Но только щедрый он к тем, кого жалеет!

Но как возбудить жалость народа к тем, кто и впрямь жирует за его счет? Вот загадка из загадок. И тут чья-то умная голова сообразила, что современное название власть имущих – слуги народа. И они, власть имущие, с этим названием не только согласны, но и гордятся им. А слуг, как известно, надо драть розгами, драть как сидоровых коз, а выдрав, можно прощать все: безделье, воровство, хамство, и не только прощать, но и щедро одаривать. Провели референдум. Народ нововведению единодушно сказал: да. Нововведение, как известно, приживается в том случае, если имеет глубокие исторические корни. Здесь они были. На Руси слуг драли всегда. И вновь стали драть.

Чем ближе чиновник был к народу, тем чаще его драли. Районные власти пороли каждую субботу, городские и областные – раз в месяц, краевые – раз в квартал, самые высшие эшелоны – Парламент и Конгресс – раз в полгода. А в новогоднюю ночь под бой курантов, когда вся страна поднимала бокалы с шампанским, в Кремле пороли главу государства.

Никто и вообразить не мог, до какой степени в результате народ полюбил свою власть! Налоги собирались на 200 процентов, коммунальные услуги люди оплачивали в полном объеме, причем сразу на две жизни вперед. Мусор попадал точно в урны. И даже плевать стали не на землю, а в специальные шелковые платки. Конечно, порки показывали по телевидению. Одни – по местному, другие – по центральному. После таких эфиров шахтеры больше не стучали касками по горбатому мосту напротив Дома Правительства, требуя зарплаты, хотя ее по-прежнему не получали, наоборот, в этих самых касках они бережно везли из Кузбасса, Коми, Тулы, кто домашние пирожки, кто – самодельные пельмени, кто – клюквенный кисель, чтобы вручить их тому представителю власти, чью задницу на днях отчаянно месили мускулистые мужики, вручали и ехали обратно голодать. Вот какие чудеса творит с русскими людьми такое чувство, как жалость!

После порки полагалась премия. Я получил в кассе деньги и стал думать о Гульсары. Знает ли она, что именно я претерпел ради нее, на какую пытку пошел? А кстати, знают ли жены остальных слуг народа, какой болью и унижениями оплачиваются их шубки, сапожки, их поездки на курорт? Какой чудовищный договор со своей душой надо заключить чиновнику, чтобы оплатить все это? Да, они знают. Они, жены русских чиновников, это те же самые жены декабристов, которые в трудный час всегда находятся рядом. Знает и моя жена, Гульсары, и встретит меня сейчас цветами, пышным обедом, жаркими ласками.

«Славно выдрали?» – спросила Гульсары. Вместо ответа я протянул ей деньги. «О, тебе большую премию дали! – сказала «жена декабриста», убирая деньги в кастрюлю, из которой только что достала курицу. – Деньги, это очень кстати, потому что нам нужно нанять еще одного личного психолога.» «К Тане?» – поинтересовался я. «Нет, к попугаю. Я кстати уже написала об этом своей тете в Козлы-Орду, – сообщила мне женщина моей мечты, намазывая куриным жиром мне задницу. «Ты послушай, какое эта паскуда-тетка нам прислала письмо: «У вас в Москве все занимаются только собой и никто не занимается птицами. А что же это за жизнь без пичуг? Нет, хоть режьте меня на сто частей, а я, хоть и живу в Козлы-Орде, вам не завидую.» «Вот дрянь! Не завидует она нам! Завтра же у моего попугайчика будет личный психолог. И поди напиши еще раз, что в Москве я не занимаюсь птицами. Урою, коза драная!» При упоминании драной козы у меня почему-то почернело в глазах, и я подумал: «Женщины, женщины, как мало вы знаете о нас, о тех, кто вас любит. А может быть именно оттого, вы так беззаботны и так прекрасны. Поэтому спасибо Вам, любимые, за то, что вы ничего о нас не знаете и не хотите знать».