Клэр Маккартни - Великие равнины. Трилогия

Если в какой-то миг блага цивилизации будут на время недоступны, то книга всегда придет на помощь. В этом я смогла убедиться сама, когда под рукой в одну из холодных пустынных ночей у меня был только фонарик и книга. Порывом ветра оборвало провода. Я и дети остались одни дома, и тетрадка мною придуманных сказок помогла нам скоротать время и преодолеть страх. Рою срочно нужно было уйти на заправку и принять меры, дабы там ничего не нарушилось, ведь обрыв проводов был от самой заправки, а мы живем в трехстах метрах от нее. Я молилась про себя за Роя, когда дети при свете фонарика слушали меня, сидя под одеялом.

«Дети, пока папа решает проблемы со светом, скорее под одеяло! Я расскажу вам сказку…» С этих слов я начала свое повествование.

«Путешествия по другим мирам привело меня к маленькому животному – сурикату. Историю нашего знакомства я и расскажу. Он не хотел как-то, в общем-то, меняться в какую бы то ни было сторону. А просто жил и бродил по берегу нашего неземного океана, очень похожего на песчаный берег обычного открытого моря. Сколько он пробыл в наших тонких мирах, было неведомо, да никто и не спрашивал его. Дело в том, что палец в рот ему не клади, откусит. Но если не откусит, то прокусить может. Ему не нужно было добывать пищу, так как тут, в наших мирах, ее просто незачем даже производить. Все сыты тем, чем наработали за время проживания на земле».

Я замолчала минуты на две, а затем спросила:

– Ну, так о чем это я, дорогие мои?

– О сурикате, – сказала Мария.

– Ты где-то путешествовала во снах, – сказал Генри.

– Да. Ну, так вот. «Однажды я переоделась в белые летящие одежды и стала похожа на фею или на последовательницу белой тантры. И, прилетев к океану, встретила малыша суриката и завела с ним разговор. Поздоровалась. Он, конечно, сделал вид, что меня не видит.

Набравшись смелости, все-таки спросила его:

– Кто ты?

– Откуда прилетела на мой берег ты? – послышалось в ответ от зверька.

– Я Клэр, прилетела из другого мира, чтобы посмотреть на то, как ты живешь. Многие наслышаны о тебе, но никто так ни разу и не осмеливался посетить тебя.

– А что ты хочешь узнать у меня? – спросил сурикат.

– Кем ты был на земле.

– Ммм… ну, был я там когда-то. Как видишь, теперь я тут.

– Я была человеком, им и осталась. Правда, страдания меня все-таки коснулись.

– А я просто был. Сначала зверьком, а потом и человеком. И вообще, зачем нам вспоминать о прошедшем? Не лучше ли жить тут у моря и вольно ходить, тем более, не нужно искать пищи, не так ли?! – громко прокричал зверек.

– Не уверена, что я могу согласиться с твоим настроением. Мне кажется, ты что-то скрываешь о себе в своей душе. Расскажи мне!

– У… ну, опять… Эти женщины все время ищут сокрытое там, где его нет, – и замолчал на пару минут.

Я прервала молчание.

– Так что же произошло такого, что ты не хочешь говорить мне? Я наслышана о твоем странном поведении. Ты кого-то убил?

– Ну, что ты такое говоришь? Если бы я убивал, то не уверен, что мне дали бы возможность поселиться в этом прохладном райском, но пустынном месте. Наверняка напускали бы чертиков с копьями.

– Видимо, ты был осведомленным человеком при жизни? А почему ты тут оказался, сурикат?

– Как тебе сказать… Я переехал машиной одного суриката, бежавшего по дороге мне навстречу. Затем в меня врезался слон, и мне сшибло голову. В общем, история моего ухода из жизни печально трагическая, но до боли смешная. Зачем я поехал в тот день в саванну?!

– Что было дальше? – спросила я».

Дети, затаив дыхание, ждали ответа суриката.

«… – А дальше – грузовик на боку, слон убежал, сурикат – в лепешку, как я понимаю. А над всем этим летаю я… Плачу и вижу, что все, конец. Голову утащили гиены, а тело еще лежит в кабине грузовика. Наверное, слон воплотился в человека, засранец. Вот так быстро убив, проложил себе путь в эволюции. Видать, был наверняка осведомлен… А я не знал, что за сурикатов на небе в суриката превратят. Вот».

Глаза детей округлились, это стало видно даже при свете тусклого фонаря.

«Между мной и сурикатом возникла пауза. Я подумала: «Какого черта меня сюда принесло?» Молчание прервал зверек.

– Расскажи лучше, ты как оказалась среди наших? Мне не так часто приходиться общаться с такими белокурыми красотками, – подмигнул мне своим звериным глазом».

Дети засмеялись.

«– Ты заигрываешь со мной? – поинтересовалась я.

– Ну, если бы мы были на земле, то не упустил бы шанса приударить за тобой.

– Ты был женат?

– Да, пару раз.

– Так вот, с женатыми мужчинами я на подобные темы не разговариваю! – и мы засмеялись. Правда, его смех был немного похрюкивающим по-звериному».

Я стала изображать это смех детям. Генри подхватил и подыгрывал мне. Мария заливалась от смеха.

«– Я жила в Америке, – продолжала я свой рассказ, – у меня было двое детей и горячо любимый муж. Но я давно не виделась с ними. Даже не знаю, кто из них жив на Земле остался, а кто тут болтается, как мы с тобой.

– Ну, может и не болтается, а пирует или горит в преисподней. Правда, понапридумывают люди себе ад. А не так уж он и страшен.

– Может быть, ты и прав.

– А чем ты отметилась в своей жизни? Чего достигла?

– Вырастила добрых и отзывчивых детей».

Дети заулыбались и стали спрашивать в один голос:

– Это про нас, мама?

– Да, дорогие мои, – отвечала я.

– Мамочка, мы тебя любим. Зачем говоришь о смерти? – спросил Генри.

– Дорогой, смерть – это то, что неизбежно… Но я не боюсь ее и вам не советую.

Мы заулыбались. Мария молча прижалась ко мне. Я продолжала.

«– Можно сказать, реализовалась, как мать, по-женски, – вторил мне зверек.

– Можно и так сказать. Откуда такие познания женской души у суриката?

– Книжки читал по психологии и не ел мяса. Ну, черт подери, все равно зверьком сделали тут, на небе.

Мы снова засмеялись.

На берегу, где жил сурикат, никогда не светило ярко солнце, если так можно вообще сказать. Свет лился отовсюду равномерно. Не было ясно, когда день, а когда ночь. Всегда было светло, тепло, свежо и приятно одновременно. Наверное, какое-то очень созидательное высшее существо присматривало за этим райским маленьким уголком, где жил сурикат».

В доме дали свет. Дети ушли в свою комнату. А я мысленно продолжила разговор с сурикатом своей исповедью перед ним. Я поняла, что мне нужно выговориться, что я так мало делала, будучи живущей на земле, все писала и думала о других, а нужно было любить себя. Ценить свои стремления сердца и работать над собой в духовном плане.

Поплакавшись сурикату о своей судьбе, я собралась улетать. Попрощалась. Подалась ввысь, и меня унесло притяжением другой сферы моего сознания и мыслей, где как раз начиналось большое празднество, играла музыка, и было так шумно и светло от фонарей, как в городе во время торжества. Да, бывает там и такое…