Екатерина Безымянная - Беги. Мучители. Манипуляторы

Это я не шучу, это – вечный шаблон.

Ребят, понимаю, для того, кто в этом не варился, – смешно. И вообще хочется дать в лоб дебилу и послать на три буквы. Но… именно так начинает работать психика женщин, состоящих в отношениях с манипуляторами.

Кто варился – тот поймёт.

Еще раз: манипуляторы делают своей жертве вину из всего, буквально из всего!

Если ты состоишь в отношениях с манипулятором, то ты всегда будешь обвинённой (причем часто – не явно) и всегда виноватой. Это данность.

* * * * *

Манипулятор всегда сделает так, чтобы можно было умыть руки и не нести ответственность. Всегда! Поэтому он никогда не будет действовать напрямую, но всегда будет вгонять жертву в такие рамки, чтобы сделать что-то как бы её руками. Либо сделать с ней, но руками других людей.

Таким образом, его будет потом невозможно ни в чем ни обвинить, ни уличить, и в случае чего он всегда сможет сказать: «я не хотел, я не просил, она сама навязалась/придумала/решила.»

Если ты прижмёшь манипулятора к стенке чем-то совсем уж неоспоримым, посмотри, как он себя ведёт: он будет извиваться как ящерица, но тебе никогда его не ухватить! Он всегда «отбросит хвост».

Ты всегда будешь «не так понимать его слова», и он всегда будет «я этого не говорил, это ты сама придумала-тебе показалось». И всегда будет дело в тебе. Он всегда переложит ответственность!

В связи с манипулятором за ход ваших отношений всегда будешь ответственна именно ты. Ты и только ты. Он не будет ответственен ни за что.

Причем это никогда, естественно, не будет проговорено вслух, но он сумеет всё перевернуть именно так.

Так что всё, что будет происходить нехорошего, будет сделано как бы твоими руками.

* * * * *

Манипулятор ни за что и никогда не возьмет ответственности на себя. Нет, он может сказать «я решил», но это «я решил» никогда не будет касаться отношений между вами.

Проще говоря, если ты пытаешься говорить с ним о ваших отношениях, или их перспективах, ты услышишь что угодно, но только не прямые и чёткие ответы.

Когда у вас что-то пойдёт неладно (а оно пойдёт, это факт! потому что тебе неизбежно станет неуютно, и ты будешь пытаться понять, что происходит), и ты решишься вызвать его на прямой разговор, он никогда не станет говорить прямо.

Он будет юлить, уходить от разговора, либо переводить стрелки в стиле «а ты сама как считаешь?».

Ты, конечно же, вовлечёшься в разговор, и даже предложишь варианты исправления ситуации.

После того, как ты выскажешь свое мнение, он с тобой, скорее всего, согласится. Но это тоже будет не прямо «да, ты права, я согласен». Это будет эдакое уклончивое согласие кивком головы.

Не тешь себя иллюзиями: это ничего не значит. Это просто он оставил путь к отступлению, на всякий случай.

Он всегда остаётся сторонним наблюдателем, тем самым кукловодом.

* * * * *

И ещё. Его никогда не будет рядом, когда действительно нужна будет его помощь или хотя бы моральная поддержка.

При этом он умудрится создать видимость того, что он действительно готов помочь. Он будет делать участливый вид и создавать массу телодвижений. Но… когда действительно потребуется его участие, его рядом не окажется.

И не важно, чего это касается, помощи в ремонте или поддержке при болезни – в этот момент он просто исчезнет, но провернет все так, что ты даже не сразу и поймешь, что он искусно отстранился.

Несколько примеров.

Ане нужно было помочь покрасить кухню в ее квартире.

Жили они у него, причем, жили не первый год и даже большей частью за ее деньги, так что логично, что она попросила его о помощи. Он как раз был ничем особо не занят и, вроде бы, с готовностью согласился выделить день и покрасить.

Но как только они приехали с красками к ней в квартиру, он возмутился, что она попыталась обсудить глубину цвета на своей же кухне (в краску надо было добавить краситель, речь шла о том, сколько именно его добавлять, в зависимости от этого проявлялась насыщенность цвета), устроил грандиозный скандал, побросал валики и ведра и просто уехал, рассказав напоследок о том, что она сама виновата, потому что помешала ему работать.

Все её «помешала» заключалось в предложении добавить в краску чуть больше красителя. Аня говорит, что он устроил скандал так молниеносно, что она даже не успела понять, в чем проблема.

Кухню в итоге красила сама. Он потом пришел с «инспекцией» и рассказал, что у него это получилось бы куда лучше, но она же сама не захотела…

Она даже чувствовала себя немного виноватой – ну как же, помешала мужчине .

Примерно так же получилось и с заказом мебели на эту кухню.

Он, вроде бы, декларировал всяческую готовность помогать, и даже что-то там пытался чертить, но как только она попросила добавить в незамысловатый набросок шкафчика удобных полочек (ей как хозяйке все-таки виднее), он снова провернул все так, что раз уж она лезет в не свое (не женское) дело, то пусть и разбирается со всем сама.

Чертеж остался недоделанным. Сама и разобралась.

Еще пример, уже пожестче.

Моя приятельница умудрилась, будучи в отъезде, загреметь в больницу с острым аппендицитом. Операцию делали экстренно, в чужом и далеком городе. Лежать в больнице еще было больше недели.

Милый-любимый сам обрывал телефоны по десять раз на дню, беспокоясь о ее здоровье, и выражал всяческую готовность приехать, а то как же она там, совсем, бедная, одна.

Но только вот не сейчас приехать, а через три дня, вот-вот, а сейчас, как назло, ни копейки, но вот как зарплату дадут.

Надо ли говорить, что зарплату ему «не дали» ни через три дня, ни через пять, и одолжить, как назло, никто не мог. Но он так страшно переживал за неё, так переживал!

Уже потом она совершенно случайно узнала, что один из звонков, в котором он сетовал, что злой рок мешает ему приехать – так вот один из этих звонков был сделан прямо из аэропорта. Он летел на отдых на выходные.

Узнала она это от его же приятеля, с которым он вместе летел. И который сам был возмущен его цинизмом.

История примерно из той же оперы.

Тане нужно было сделать гинекологическую операцию, в целом, довольно простую, на день, но с общим наркозом. И поддержка ей была очень нужна.

Её муж с готовностью заявил, что на этот день даже отпросился с работы, будет сопровождать ее в больницу и, конечно, заберет из больницы.

До больницы он с ней дошёл.

Ну как дошёл… он оставил её даже не в приёмном покое, а натурально на скамеечке перед больницей – приём в отделении начинался в десять, они пришли без пятнадцати. Он немного потоптался, сказал, мол, чего я тут буду ждать, ой, с работы что-то пишут, и усвистал, бегло поцеловав её на прощание.

И снова – надо ли говорить, что из больницы она после наркоза, немного отлежавшись, дошла своим ходом, благо, было пол-остановки.