Григорий Курлов - Проктология Счастья. Путеводитель Дурака по внутреннему пространству Счастья

Ну, хорошо, скажете вы, над своей болью еще можно посмеяться, а над чужой-то как? Не цинично ли это? Конечно, цинично, кто бы спорил. В этом суть любой насмешки – смеяться над чем-то. Но ведь наш разговор совсем о другом – мы предлагаем смеяться не «над», а «в» – не над болью, а в боли, не над страхом, а в нем, не над страданием, а в самом страдании. Смехом, а точнее – согласием, которое возникает в процессе смеха, мы впускаем в себя то или иное состояние, наполняемся им. Насмешкой же – отстраняемся.

Войти в чужую боль, смехом снять сопротивление перед ней и полностью ее воспринять – вряд ли это можно назвать цинизмом. Зато чепухой и полной дуристикой – вполне. Ибо все вышесказанное «не влезает ни в одни ворота» из тех, куда нас всю жизнь «влезать» учили.

Действительно, ну как это – смехом впустить в себя страдание? Возможное ли это дело? Оказывается, вполне; о том, как именно это сделать, вы прочтете во второй части книги, но, осваивая технологию, еще раз обратите внимание – вам предлагается смеяться не «над», а всегда только «в». И для того, чтобы навсегда избежать путаницы в этом вопросе, мы вводим новый термин «просмеивать» , в противовес расхожему «осмеивать».

Мы предлагаем не осмеивать проблему, боль или неуверенность, а именно просмеивать их. Просмеивать как бы изнутри, вскрывая смехом эти состояния, освобождая их из оценочного ментального плена и полноценно проживая, интегрируясь с ними.

А самое главное – получая от этого, казалось бы, совершенно неуместное удовлетворение, даже удовольствие. И в этом основная странность предлагаемого мероприятия. Превратить страдание в удовольствие – да уж, такая задача разве что Дураку по плечу.

– Какое там – по плечу , – гордо расправляет плечи Дурак, – по колено, разве что …

А вы что думали? Уж коли мы решили лечить свое Счастье от проказы заменталенного сознания, то и задачи нам теперь придется решать соответствующие. Хоть на самом деле это представляется нам сложным лишь потому, что пока только представляется. Как только начнет делаться – все сразу станет на свои места. И сложность останется только одна – делать.

То есть, что мы предлагаем сейчас? Начинаем искать, друзья, смело обозреваем свое замысловатое жизненное пространство, тестируем внутренние состояния и безжалостно и предельно честно отыскиваем в нем все «проктологинки», все метастазинки своего горемычного Счастья для последующего превращения их в крупицы Счастья уже здорового и большого. Именно так – крупица к крупице, удовольствие к удовольствию, радость к радости мы и начнем восстанавливать его целостность. А пресловутым камнем, волшебным и философским, тем самым, который сделает возможной подобную трансформацию, будет смех.

Именно в этом специфика предлагаемой работы – мы начинаем смеяться, а говоря о технологии смеха – включаем в себе смех в состояниях негативных, болезненных и некомфортных и прекращаем смеяться (выключаем смех) лишь после наступления состояний положительных, комфортных и безболезненных.

Такой подход отражает саму суть смеха, ибо мы (все же!) смеемся не оттого, что нам весело, отнюдь, – это весело нам становится только оттого, что мы смеемся. Просто прислушайтесь к себе, вспомните… и вы поймете, что я прав. Хоть дело вовсе не в моей правоте (пропади она пропадом!), а в естественной правде самой природы, в целесообразности тех механизмов, которыми она одарила наше сознание. И не ее вина, что многие века мы использовали эти механизмы вхолостую, «по-наркомански», стараясь выжать из них побольше удовольствия, но очень мало при этом позволяя меняться себе.

Нет ничего плохого в смехе вообще , да это здоровски, это чертовски приятно, но давайте все же будем честны перед собой. Секс, например, он ведь не менее приятен, но есть у него еще одна немаловажная задача, и в нужное время мы о ней неизбежно вспоминаем. Так вот – не пора ли и нам о своих «детишках» подумать? Не все же вхолостую кайф-то получать.

Ну, как вы? Согласны «родить»? Я рад за вас. Пусть тогда то, что я делаю с вами, считается прелюдией, а все остальное вы уж как-нибудь без меня, в глубоком интиме, то бишь – в самостоятельной работе. Договорились?

А я, так и быть, прелюдию эту продолжу, постараюсь вас ментально взбудоражить и настроить на грядущий интимный союз с вашим Счастьем.

Говоря о том, что смех – это продукт страдания, мы тем самым утверждаем, что он есть производное от проблемы. Ибо проблема и страдание – суть одно. Но что такое проблема вообще? Что собой представляет то, без чего человеческое большинство не мыслит своего существования?

Для этого самого большинства проблема – это тупик. Это остановка, это то, что напряжно и болезненно, а значит, не нужно. Проблем надо традиционно избегать, их учат обходить стороной, проблема – это то, что хочется переложить на чужие плечи, то, что может сломать и даже угробить, то есть довести до гроба. Но именно нарастание интенсивности и масштабности проблем привело некогда к возникновению у человека механизма смеха. И, по всей видимости, это не случайно. Что же происходит с проблемой, когда человек смеется? А главное – что произойдет с человеком, который смеется в проблеме?

Начнем с того, что проблем в привычном понимании не бывает. Любая проблема – это всего лишь возможность , которая приходит к человеку, когда он готов к переходу в пространство с новым качеством, либо когда он считает, что готов к такому переходу.

Проблема всегда приходит с решением, причем ее истинное решение – это некая подвижка в сознании, только так можно создать проход в искомое пространство. Поэтому только от самого человека, от его внутренней готовности зависит, что он позволит себе увидеть – проблему или проход, и от чего он отмахнется – от возможной болезненности либо от долгожданной возможности.

Но почему проход в новое качество зачастую столь болезнен и устрашающ? Дело в том, что страданием становится любая возможность, которая не устраивает ментал, а его не устраивает многое. Его пугает все, что отсутствует в копилке его опыта, то есть все новое. И он отказывается видеть возможность возможностью, блокируя ее несогласием, в основе которого всегда боль или страх. Так жизнеутверждающая проблема становится мрачным страданием.

Ментал не любит перемен, он предпочитает обжитую, утоптанную (местами вытоптанную) территорию, где ему все знакомо, а значит – безопасно. Проблема же – это гость из другого измерения, пусть совсем немного, но другого. Она напоминает о необходимости изменения и обновления, что для ментала совершенно неприемлемо. Обновление для него равносильно смерти. Он немедленно начинает борьбу за свое выживание, и… мы остаемся прежними. И с нами ничего качественно нового не происходит, и жизнь – живая и изобильная – случается с кем-то другим. А нам достается все та же привычная и нескончаемая борьба.