Лариса Ухова - Языковая личность в системе массмедиа

6. Гендерный аспект описания языковой личности.

7. Устная речь и типы речевых культур.

8. Уровни речевого общения.

9. Имиджевые параметры изучения языковой личности.

10. Интегрированная модель описания языковой личности.

Наше сегодняшнее общество невозможно представить себе без интенсивных информационных обменов – последнее десятилетие 20 столетия в России ознаменовалось развитием и формированием новой коммуникационной среды, когда информационные потоки постепенно становятся рычагами управления общественными процессами. Как и во многих других странах, избравших путь демократического развития, в этот период происходит становление системы активных публичных коммуникаций, участниками которых становятся государственные и общественные институты, граждане как члены социума.

Формирование публичной сферы и активные публичные коммуникации нашли свое отражение и в речевой практике общества: изменилась языковая и речевая ситуации, в этот период происходит формирование и одновременно структурирование огромного речевого массива, которое удобнее было бы назвать устной публичной речью. В сфере устной публичной речи формируются свои типы речевых стратегий, своя система речевых действий, свои качественно новые разновидности текстов. Все это вызывает пристальное и обостренное внимание российского общества к собственно проблемам языка.

Основы теории диалога в советском языкознании были заложены в трудах М. М. Бахтина [Бахтин, 1929], В. Н. Волошинова [Волошинов, 1929], В. В. Виноградова [Виноградов, 1925, 1926, 1930, 1936, 1941], Е. Д. Поливанова [Поливанов, 1928], Л. В. Щербы [Щерба, 1915, 1939], Л. П. Якубинского [Якубинский, 1923]. Большой интерес к диалогу пробуждается с конца 40 – начала 50-х годов [Шведова, 1952, 1956; Галкина-Федорук, 1953; Винокур, 1953; Борисова, 1956].

Значительный исследовательский материал, посвященный диалогу, свидетельствует о сложности и многоаспектности этого явления, ибо «диалог предстает как конкретное воплощение языка в его специфических средствах, как форма речевого общения, сфера проявления речевой деятельности человека и – шире – как форма существования языка. В первом случае анализируется речевая структура, возникшая в результате говорения, осуществления диалогической речи, во втором – исследователь имеет дело с выяснением условий порождения и протекания этой речи, в третьем случае проблемы диалога оказываются в кругу вопросов, связанных с изучением общественной функции языка. Аспекты внимания к диалогу оказываются тесно связанными между собой» [Валюсинская, 1979, с. 300]. 1 1 Подробный обзор вопросов изучения диалога отечественными лингвистами содержится в статье З. В. Валюсинской [Синтаксис текста, 1979, с. 299–314].

Отечественные лингвисты, изучающие проблемы диалога, исходили из положения о том, что речь есть один из видов человеческой деятельности. Л. П. Якубинский отмечал, что язык, являясь разновидностью человеческого поведения, выступает как факт психологический , то есть проявление человеческого организма, так и социологический , то есть зависящий от совместной жизни организмов в условиях взаимодействия [Якубинский, 1923].

Разные подходы к изучению языковой деятельности человека ставят исследователей перед решением ряда вопросов, связанных с определением мотивов, задач, форм и условий осуществления этой деятельности. «Отсюда вытекает целый ряд психолингвистических и социолингвистических проблем [См. Основы теории речевой деятельности, 1974], в том числе проблема речевого акта, который предполагает производство речи и ее восприятие» [Валюсинская, 1979, с. 301]. Л. П. Якубинский и В. Н. Волошинов, отмечая сложность речевой деятельности, подчеркивали ориентированность речи на собеседника и диалогичность всякого понимания чужого высказывания. Е. Д. Поливанов считал целью языковой деятельности коммуникацию между членами коллектива [Поливанов, 1928]. Следовательно, речевая деятельность является совместной деятельностью участников речевого общения, а диалог – составляющей коммуникативной сущности языка как общественного явления [Бенвенист, 1974], и важность такого его положения для теории диалога очевидна. «Всякое высказывание, – подчеркивал В. Н. Волошинов, – как бы оно ни было значительно и законченно, лишь момент непрерывного речевого общения и производится с установкой на активное восприятие» [Волошинов, 1929]. В этом смысле явление диалога глобально. Узкое же понимание диалога связано с установлением видов речевого общения в зависимости от различных экстралингвистических факторов.

Сопоставление диалога как формы речевого общения с монологом является неотъемлемой частью отечественной науки [Ахманова, 1966, с. 132, 239]. Л. П. Якубинский отмечал, что в живой речи диалог и монолог не существуют обособленно, а как бы перемежаются, образуя ряд переходных явлений (например, беседа в обстановке досуга, характеризующаяся более медленным темпом, большей величиной компонентов, большей обдуманностью речи, чем это наблюдается при быстром разговоре), но при этом четко определял характерные черты как диалога (быстрый обмен взаимообусловленными краткими высказываниями-репликами без предварительного обдумывания, при зрительном и слуховом восприятии собеседника), так и монолога (длительное письменное или устное высказывание одного лица).

Кроме того, разделяя тезис Л. В. Щербы о том, что «подлинное свое бытие язык обнаруживает лишь в диалоге» [Щерба, 1915, с. 4 (Приложение)], Л. П. Якубинский отмечал естественность диалога и искусственность монолога [там же]. Е. Д. Поливанов, подчеркивая первостепенную роль диалога, указывал, однако, что некоторые случаи воплощения языка, както: песня, монолог, бредовая речь – могут рассматриваться как вторичные, «представляющие собою не то, для чего существует и усваивается каждым индивидуальным мышлением языковая система, а лишь окказиональное применение этой системы» [Поливанов, 1928]. В. В. Виноградов считал монолог продуктом индивидуального построения [Виноградов, 1963, с. 18]. Вопрос о характере соотношения диалога и монолога не нашел единого решения [Винокур, 1953; Галкина-Федорук, 1953, с. 110; Гельгардт, 1971].

«Попытки выйти за рамки дихотомии «диалогмонолог» имеют то преимущество, что позволяют определить место «промежуточных» явлений (письменных и устных объявлений, книги, стихотворения, записной книжки, выступления по радио и телевидению, дневника и пр.)» [Валюсинская, 1979, с. 303]. А. А. Холодович выделяет более тридцати типов речи, учитывая такие признаки, как средства выражения речевого акта, наличие или отсутствие партнера, взаимность или односторонность высказываний, число участников, контактность или отсутствие контакта при общении. Кроме того, он не противопоставляет понятия диалога и монолога, считая, что к монологу можно отнести лишь некоторые виды высказываний (дневник, записная книжка). В результате понятие диалога предстает здесь в широком смысле, охватывая почти все случаи речевой деятельности [Холодович, 1967].