Мюриэл Джеймс - Рожденные побеждать. 10 ключей к пониманию, почему одни люди добиваются успеха, а другие нет

У меня была очень трудная беременность. Бо́льшую часть времени мне было очень плохо. И мужа моя беременность возмущала. Он считал, что я могла ее предотвратить. О, я его не виню! Меня она тоже злила. Мы больше не могли заниматься тем, чем занимались раньше, не могли никуда ходить. Хотя, полагаю, следовало бы сказать – не ходили , вместо не могли . Муж все чаще и чаще отстранялся, уходил в работу. Знаете, он ведь ученый. Блестящий интеллектуал! Но отстраненный. И очень, очень чувствительный». [ [54] Virginia M. Axline, Dibs in Search of Self (New York: Ballantine Books. 1964), с. 85–86. ]

Игнорирование и изолирование – хорошо известные формы наказания, даже применительно к взрослым. Такие наказания лишают личность самого минимального поглаживания и ведут к разрушению – интеллектуальному, эмоциональному и физическому.

Если обесценивание транслируется путем негативного поглаживания, идея «ты – не ОК» сообщается либо открыто, либо косвенным способом. Для маленькой девочки, которая задает вопрос «Можно мне надеть мое новое платье?», прямое обесценивание будет выражаться, скажем, так: «Ты такая неряха, что испортишь его в первый же день». А подразумеваемое обесценивание можно выразить в словах: «Можем ли мы быть уверены, что ты будешь аккуратно с ним обращаться?» В обоих случаях девочка делает вывод: «Мне нельзя доверять».

Нередко поглаживание делают скрытым и негативным (или прямым и позитивным) не сами слова, а намерение говорящего, выражаемое тоном голоса, выражением лица, жестикуляцией, положением тела и т. д. Муж обеспечивает позитивное поглаживание жене словами «привет, милая», когда приходит домой с работы. Однако если женщина-продавец называет покупательницу «милочкой», она, вполне возможно, выражает тем самым обесценивание, подразумевая легковерность покупательницы.

Похожие обесценивающие сообщения порой транслируют люди, с издевкой говорящие нечто противоположное тому, что они думают. Следующие утверждения формально могут казаться комплиментами, но произносятся они с долей сарказма или презрения, превращаясь в негативные поглаживания. Истинная суть сообщения здесь транслируется намеком в виде скрытой трансакции. Например:

• «Ты отлично выглядишь в этом свитере», – произносится с неодобрительным взглядом.

• «Ваш отчет – это шедевр!» – говорится с ухмылкой.

• «Ну, ты молодец!» – говорится тоном, выражающим отвращение.

Лесть и неискренние фальшивые комплименты тоже служат формой обесценивания:

• «Отличная идея!» – говорит председатель комиссии, хотя на самом деле считает предложенную идею бесполезной.

• «Вы прекрасно справляетесь с работой!» – говорит начальник, хотя объемы продаж только что упали.

• «Какая чудесная прическа!» – говорит подруга, когда на самом деле новая стрижка ее собеседнице не идет.

Дразнящие замечания и жесты могут быть еще одной формой обесценивания. Муж, который говорит «неудивительно, что машина чиркает бампером по асфальту, ведь на заднем сиденье сидишь ты!», вполне вероятно, выражает враждебность по отношению к жене, набравшей лишний вес. Хотя взрослые способны научиться прямо говорить «отстань!», когда поддразнивание по-настоящему их задевает, детям это сделать труднее. Бах пишет:

Родители обманываются, считая, что детям нравится, когда их поддразнивают. В действительности дети в лучшем случае молча терпят насмешки, чтобы удовлетворить потребность родителей в разрядке недружелюбных чувств. Когда дети позволяют себя дразнить, «держа удар», они попросту жаждут родительского внимания. Они принимают поддразнивание или другие проявления враждебности как суррогат искреннего подбадривания. Пусть лучше дразнят, чем игнорируют [ [55] George R. Bach and Peter Wyden, The Intimate Enemy (New York: William Morrow, 1969), с. 302. ].

Избиение детей – крайняя форма обесценивания; к ней обычно прибегают родители, которых самих в детстве били. Эстафета избиений может тянуться несколько поколений, если не разовьются более здоровые шаблоны родительского поведения. По приблизительным оценкам, в Америке каждый год около 60 000 детей бывают убиты или жестоко избиты родителями. В одном только Сан-Франциско на попечении властей ежегодно оказываются от 60 до 100 детей, покалеченных родителями.

Родительское насилие по отношению к детям принимает множество форм. Один отец, который использовал боль как воспитательный метод, поджигал палец своему ребенку спичкой, утверждая, что так учил его держаться подальше от огня. Другой отец избил сына кнутом и привязал к кровати за то, что мальчик стянул из комода мелкую монету. Одна мать избила своего месячного младенца, из-за чего у него в головном мозге образовались кровяные сгустки, и объяснила это так: «Никто не любил меня всю мою жизнь, а потом у меня родился малыш, и я думала, что он будет любить меня. Когда он стал плакать, я решила, что он меня не любит, и ударила его». Ребенок погиб.

Родители, избивающие детей, обычно нуждаются в профессиональном лечении и нередко желают его. Проблема большинства из них – неадекватное эго-состояние Родителя вкупе с обиженным внутренним Ребенком. Благодаря активации и информированию эго-состояния Взрослого такие родители могут научиться формировать реалистические ожидания в отношении ребенка и модифицировать собственное жестокое поведение.

В начале своей жизни Синтия не раз сталкивалась с физической жестокостью. На нее часто «нечаянно» проливали горячий кофе, и девочка страдала от множества ожогов. Помимо этого, мать намеренно резала Синтию ножом, чтобы «научить ее не трогать ножи», и «учила» избегать электрических розеток, засунув в одну из них пальчик девочки. Позднее, когда Синтия воспитывала собственных детей, она тоже часто бывала жестока, мучая малышей. Кроме того, стоило кому-то хорошо к ней отнестись, как она начинала терзаться подозрениями. Она ожидала, что случится «самое худшее».

Благодаря изучению ТА Синтия осознала, что́ делала с ней ее мать, и поняла, как она сама повторяла это поведение с собственными детьми. Она научилась отказываться от деструктивного поведения с позиции своего искаженного эго-состояния Родителя, вместо этого прибегая в воспитательных ситуациях к контролю Взрослого. Со временем женщина стала функционировать как адекватный родитель, положила конец любым проявлениям жестокости и научилась применять позитивные поглаживания.

Обесценивание на рабочем месте, как правило, имеет менее заметную форму, чем физическое насилие. Оно принимает форму либо пересекающихся трансакций, либо скрытых оскорблений, уловок или обманов. Некоторые примеры уловок в рабочей среде напоминают «конфетки», которые родители всучивают своим детям, чтобы отделаться от них. Берн пишет: