Inga Dream - Мечтай и действуй. Как повзрослеть и начать жить

И вот однажды во время допроса в кабинет к мужу зашел знакомый милиционер. Увидев меня, удивленно воскликнул: «Ингуленька! А ты что здесь делаешь?» – «В подозреваемых сижу», – ответила я.

И тогда он сказал: «Ты что, это же Ингуленька, наша дружинница, своя в доску». С этого момента расследование пошло в другом ключе. Так, благодаря счастливому случаю («случай» – «с луча Божьего» переводится…), подозрения в соучастии с меня были сняты, преступник пойман, осужден.

Посадили нашего «свата» (так мы с мужем называем этого человека, благодаря которому познакомились и поженились) на шесть лет, шесть месяцев и шестнадцать дней. У него было еще девятнадцать эпизодов – ситуаций, подобных моей.

На этом все могло бы и закончиться, да только у Бога был на наш счет другой план…

Мы продолжили общаться на объединяющие нас темы: оперотряд по борьбе с организованной преступностью и наркоманией… Увидев мои неординарные способности, тягу к общественной деятельности, мой будущий супруг пригласил меня стать внештатным сотрудником… Отношения были чисто деловые.

А однажды… Раймундас предложил проводить меня до общежития. Умение отвечать за свои слова по сей день является моей основной ценностью. Для меня это самое главное, это у меня в крови. Именно этот принцип стал для меня судьбоносным. Мой муж поймал меня на моем ответе. В первый вечер, когда мы гуляли, я рассказала ему историю о своей однокурснице. Военное училище, выпускники приглашают девочек-студенток, зная, что по распределению попадут куда-то в Сибирь, в глухомань. Задача – уехать туда не одному, а с женой. Один выпускник, который видит мою однокурсницу впервые, делает ей предложение, а через неделю они женятся и уезжают. Я рассказываю Раймундасу эту историю и в конце добавляю, что, наверное, тоже так могла бы. Он молчит, спустя несколько часов нашей прогулки, уже приближаясь к общежитию, произносит:

– Выходи за меня замуж!

Шок. Заторопилась домой. На прощание добавляет: «Только с девчонками не советуйся» (и было понятно почему… Половину из них из-за него из общежития за беспорядки выгнали).

В тот момент я решила, что это бред. Быть такого не может. Замуж? За человека, с которым первый раз в жизни поцеловалась? Первый раз в жизни домой провожает? И решила я отказать. Завтра. Когда увижу.

А завтра было еще круче. Весь день провели в парке, под открытым небом, на воздухе. Ходили, общались… В один из моментов он возьми да и скажи:

– Ну вот, а говорила, что как подруга могла бы… – А кто сказал нет? – с вызовом в голосе ответила я.

– А кто сказал да? – вторил он моему голосу.

– Да! – проговорила я…

Так было принято одно из самых серьезных решений в моей жизни. В этот момент на лавочке сидели старушка со старичком. Мы остановились и поцеловались, а они, умиляясь, смотрели на нас и словно благословляли…

Подав заявление, я на следующий день сдала госэкзамены, а еще через день уехала на практику.

Умение отвечать за свои слова по сей день является моей основной ценностью.

Будущий супруг вскоре приехал в пионерский лагерь, где я была вожатой.

Мы встретились, и я поняла, насколько мы чужие… Я ведь его совсем не знаю… Не чувствую… Кто он? Какой? Ведь с ним придется всю жизнь прожить… А я смогу? Сумею? Лучше сейчас, чем потом расходиться… Эти и другие мысли овладели моим разумом… Он уехал, а я начала писать ему письмо о том, что чувствую, как себя ощущаю… Я была настолько обесточена, что с тетрадкой и ручкой в руках заснула (это был как раз обеденный сон для детей). Проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. В упор. Он снова приехал. Он стоял в дверях и пристально смотрел. И взгляд его был теплым и участливым.

Тогда я поняла: это судьба!

P. S. Свое первое «люблю» мы сказали друг другу добрый месяц спустя… когда это почувствовали… И это было по-настоящему.

Совместная жизнь не обещала быть сладкой. Мы начинали ее без посторонней помощи. При этом мы решили сделать красивую свадьбу, хотя для этого не было никаких предпосылок. Денег не было, муж на тот момент зарабатывал смешные деньги, я была студенткой, стипендию не получала, родители (у нас были только мамы; моя мама к этому времени уже развелась) тоже не могли нас поддержать. Но праздник мы сделали от бедра: заказали самый известный по тем временам ресторан в Вильнюсе, пять «Волг» – четыре черных и одна белая, в которой ехала я, – все это мы делали на одолженные деньги, которые в течение последующих пяти лет возвращали.

Вот поэтому, когда спустя двадцать шесть лет в нашу жизнь пришли серьезные испытания, мне было за что бороться… и было что терять…

Наша первая дочурка умерла. Мне был всего двадцать один.

Мне был всего двадцать один… Вспоминаю и думаю: и как тогда выдержала?

Училась на третьем курсе ВГУ. Экзамены сдала экстерном. Последний, английский, за пару недель до родов.

За день до родов были на речке. Делилась с друзьями тем, что не чувствую шевелений. А мне отвечали: сил набирается…

На утро пошла на эхоскопию. «Четкий ритм, ясное сердцебиение», – сообщила гинеколог. (Уже потом установили, что слушала мою аорту…)

Утром 8 июня муж провел меня до приемной (договорились лечь в больницу под присмотром знакомой). Устроили меня в палату и уже оттуда позвали в кабинет.

Снова эхоскопия. Врач долго водит по животу аппаратом, что-то настойчиво ищет, удивленно возвращается, снова смотрит…

Лежу на спине молча… доверилась… предалась…

Слышу речь по-литовски (врач переговаривается с помощницей. Сама я по-литовски еще не говорю. Ведь живем с мужем-литовцем всего 9 месяцев. Как собака: понять – понимаю, сказать не могу.

В этот момент слышу слова, понимаю значение, но никак не реагирую. Не откликается. Слышите?! Понимать просто отказываюсь. Не актуально.

Тогда врач, что по животу моему аппаратом водил, говорит:

– Вы по-литовски понимаете?

– Лучше по-русски, – говорю.

– Видите ли… Вы не волнуйтесь, но иногда так бывает… Ребенок у вас мертвый…

А дальше все как во сне…

Спрашивают, хочу ли я позвонить мужу? Хочу, конечно! Звоню. Муж – комиссар 6-го отдела по борьбе с наркоманией и организованной преступностью, набираю номер и… Ребенок мертвый…

Плохо помню, что потом… Как ушла, куда повели, что делали… Давали таблетки, лекарства, привели в палату… Самое страшное было – дотрагиваться до живота, – ведь теперь там труп… Мечта умерла… Ребенок, которого носила под сердцем девять месяцев, там же, во мне, но уже не ребенок, а труп… Смешанное состояние невосполнимого горя… отчаяния… жуткого страха…

Рожать завтра, 9 июня 1988 года… Значит вместе еще одну ночь… Хочется уснуть и забыться… Помогает снотворное, которое мне заботливо приносит медперсонал…