Валерий Лейбин - Возмездие фаллоса. Психоаналитические истории

Помниться, однажды на мою просьбу пересесть с кресла, лечь на кушетку и попробовать поработать в таком положении один из моих пациентов, среднего возраста мужчина, с неохотой все же сделал это. Но в процессе своего последующего говорения он все время поворачивал голову в мою сторону и старался поймать мой взгляд, будто боялся чего-то нежелательного для него, что я могу сделать с ним.

Эрика без какого-либо жеманства, стеснительности или страха сразу же легла на кушетку. Но вот прийти в состояние спокойного самонаблюдения и, отрешившись от оценочных суждений, предаться течению воспоминаний оказалось для нее делом непростым. Какое-то время она лежала, ожидая вопросов с моей стороны. Я счел необходимым еще раз разъяснить ей суть метода свободных ассоциаций, о чем уже говорил на консультации, когда мы договаривались о возможности осуществления совместной работы. После моего пояснения Эрика начала свое говорение, которое не имело никакой последовательности и включало в себя разнообразные темы:

– Большую часть своей жизни я провела не с матерью, не с отцом, а с родной тетей, которая часто мне говорила, что разгул до добра не доведет. Дело в том, что с раннего детства я не видела своего отца, который ушел из семьи. Да и пока отец жил с нами, он общался со мной крайне редко, поскольку пропадал все время в командировках. Через несколько лет после его ухода мать вышла замуж и уехала в другой город к новому мужу. И я осталась с родной тетей, старшей сестрой матери, которая была незамужней, бездетной и которая охотно взяла меня к себе.

Правда, позднее мать забрала меня от тети. Мы стали жить вместе. Однако мне не нравился ее новый муж. Мы не нашли с ним общего языка. Спустя несколько лет, когда у меня появилась сестра, я еще какое-то время жила с ними, а потом вновь переехала к тете.

Почему тетя говорила мне, что разгул до добра не доведет? – возвращаясь к ранее сказанному, спросила Эрика саму себя, будто это я задал ей вопрос и жду от нее ответа на него. – Дело в том, что я не терплю, когда ограничивают мою свободу, с детства привыкла делать все, что захочу, а в старших классах ушла в такой загул, который вызывал у тети озабоченность, сопровождавшуюся постоянными упреками и наставлениями.

В школьные годы я была своего рода «оторвой». В 15–16 лет гуляла с местной дворовой шпаной. Встречалась с парнями по-взрослому. Тетя знала об этом и пыталась наставить меня на путь праведный. Но это вызывало во мне такое сильное сопротивление, что назло ее наставлениям я стала приводить парней домой. Тете пришлось смириться с моим поведением. Подчас она даже уходила из дома, чтобы не видеть того, чем я занималась с парнями.

Да, я давно начала сексуальную жизнь. Скажете, слишком рано? Ничего подобного, в наше время в 15–16 лет быть девственницей не является добродетелью. Напротив, это свидетельствует скорее о том, что девушка-девственница не совсем нормальная, не как все, то есть белая ворона среди тех, кто в более раннем возрасте вкусил запретный плод.

По этому поводу у нас в школе был популярным такой анекдот.

Девочка из пятого класса пришла домой и рассказала маме, что у них в школе было медицинское обследование, которое показало, что только одна девочка является девочкой, т. е. девственницей. Слушавшая ее мама с гордостью спросила: «Надеюсь, это, конечно, ты?». На что ее дочь ответила: «Что ты, мама! Это наша учительница».

Как говорится, и смех и грех. Что касается меня, то я стала встречаться с мальчиками еще в начальных классах. Сама проявляла инициативу и сама, по выражению моей тети, совращала их.

Впрочем, я была инициатором различных шалостей и с девушками. В том смысле, что подбивала их на различные поступки, которые не встречали одобрения со стороны их родителей. Кажется, с шестого класса я начала курить и даже выпивать. Это случилось в летнем детском лагере, когда я попала в такой отряд, где многие девочки и мальчики тайком от вожатых курили и принимали алкоголь. Потом в компании дворовой шпаны, где все курили и пили, я не отставала от мальчишек и девчонок. И только несколько лет спустя, когда немного пристрастилась к спорту, я бросила и то и другое.

Сейчас у меня негативное отношение к алкоголю, хотя я и не являюсь великим трезвенником. Могу находиться в компании, где люди выпивают, когда отмечают чей-нибудь день рождения или тусуются на дискотеке. Но в этом случае я создаю лишь видимость того, что выпиваю наряду с ними.

Эрика перевела дух и поправила рукой прядь своих волос, которая во время ее рассказа съехала на лоб, создавая, судя по всему, какое-то неудобство.

Я слушал ее, не перебивая и не задавая никаких вопросов, которые невольно возникали в моей голове в связи с желанием уточнить те или иные детали. Мне показалось, что Эрика готова более подробно поведать о своих сексуальных пристрастиях, поясняющих ранее озвученное ею желание изменить пол и стать мужчиной.

Но она продолжала говорить в бесстрастной манере, переходя с одной темы на другую:

– Занятия спортом необходимы каждому, кто хочет быть стройным и выносливым. Я не имею в виду профессиональный спорт, который отнимает все свободное время у человека, а подчас и калечит его. Регулярные физические упражнения, способствующие поддержанию того, чтобы быть всегда в форме, – вот что импонирует мне.

Мне нравится мужское тело. Оно – само совершенство по сравнению с женским телом, которое является своего рода полуфабрикатом. И дело не в том, что мужчины обладают тем, чего нет у женщин. Так, мне нравится фигура моего мужа. Именно его фигура, а не член как инструмент полового акта.

Слушая пациентку, профессор Лившиц испытывал двойственное ощущение.

С одной стороны, он был согласен с тем, что мужское тело заслуживает того, чтобы на него обращали внимание. С другой стороны, он не мог согласиться с тем, что женское тело является полуфабрикатом. Его так и подмывало прервать пациентку и высказать то, что он думает по этому поводу. Высказать хотя бы одно поучительное суждение, смысл которого заключается в следующем.

Бог создал первым мужчину и только потом женщину. И это правильно. Почему правильно? Да потому, что вначале создается эскиз, набросок и только после – шедевр.

Правда, профессор Лившиц считал, что и женское и мужское тело обладают своей неповторимой красотой. Каждое из них по-своему красиво, если, разумеется, как женщина, так и мужчина следят за собой.

Однако, посчитав преждевременным что-либо говорить пациентке, он продолжал внимательно слушать ее. Ничего не зная о мыслях психоаналитика, Эрика продолжала:

– Я испытываю отрицание женщины в себе, ужас к рождению ребенка, ужас по отношению к детям вообще. Внутренне я ощущаю себя мужчиной. К своему телу отношусь с любовью, поскольку, как, надеюсь, вы заметили, являюсь стройной. Но не торчу постоянно перед зеркалом с целью любования этим телом. А вот секс не вызывает у меня каких-либо восторгов, хотя подчас испытываю оргазм даже в фантазиях, связанных с сексуальными сценами.