Джули Шварц-Готтман - Испытание ребенком. Как не дать счастью разрушить отношения

Я взглянул и не поверил своим глазам: показалась темная макушка Мориа. Потом ее лицо. Она очень спокойно смотрела на мир своими огромными прекрасными глазами. Потом увидела меня. Судя по выражению ее лица, она думала что-то вроде: «Это очень интересно. Ты кто?» Я подумал: «Как я люблю это лицо! Я мог бы всю оставшуюся жизнь смотреть на него!» Я влюбился. Мориа захныкала. Ее передали Джули, та приложила ее к себе, и ребенок начал сосать. Мы оба не могли сдержать слез.

Когда через день мы везли Мориа домой по обледенелым улицам, то чувствовали себя измотанными и счастливыми, а еще бесконечно любящими друг друга и нашего ребенка. В момент его рождения мы почувствовали свою прочную связь со всем человечеством. Мы не представляли, что можем испытывать такую сильную любовь. И не колеблясь, встали бы на пути огромного грузовика и отдали бы жизни за эту малышку. Нас ошеломляла наша взявшаяся из ниоткуда уязвимость. Если с девочкой что-то случится, нам конец.

Когда Мориа уснула в своей колыбели, мы посмотрели друг на друга, и Джули сказала: «Ладно, и что теперь делать?» Я ответил: «Ну, нам в больнице дали какую-то запись. Давай посмотрим». И мы посмотрели ролик про все услуги, которые предлагал Шведский медицинский центр. Лечение рака и переломов, первая помощь и так далее, и тому подобное – недетская тема. Мы были разочарованы, сбиты с толку и очень устали. Стоило нам лечь, как заплакал ребенок. Мы инстинктивно положили ее между нами. И стали, улыбаясь, напевать: «Были с Молли мы вдвоем, а теперь нас трое». Так мы и уснули по обе стороны от Мориа. Как одна семья.

«И что теперь делать?» Разве этим вопросом не задавались почти все мы после рождения своего первого ребенка? С той ночи он стал вызывать мой живейший интерес. Но по-настоящему отвечать на него я стал только через много лет. К этому моменту Мориа уже было почти восемь, а я получил известность в Сиэтле как специалист по семейным взаимоотношениям. Как-то в начале 1998 года раздался необычный звонок. Женщина представляла одновременно детский медицинский центр и газету под названием «Дети Сиэтла». Она спросила меня, не могу ли я выступить с лекцией о том, как первый ребенок меняет супружеские отношения. Я задумался: у меня были данные долгосрочного исследования, в котором участвовали молодожены, из них около пятидесяти пар уже обзавелись детьми. И я решил, что если тщательно проанализировать эти данные, то можно будет рассказать немало интересного.

Результат меня потряс. В течение первых трех лет жизни ребенка 67 процентов родителей чувствовали себя в браке очень несчастными. Только 33 процента были довольны друг другом. И, несмотря на то что эта меньшая часть родителей испытывала в результате рождения ребенка такой же стресс, как остальные 67 процентов, им удавалось гораздо лучше с ним справляться. Конечно, и на их пути попадались ухабы, но в целом путешествие проходило гораздо легче.

Мы назвали эти семьи «мастерами» перехода в статус родителей. Ясно, что все пары, которые становятся родителями, сталкиваются с проблемами во взаимоотношениях. Плачущих детей и любовь совмещать нелегко. Но мастера находят возможность искусно лавировать между скалами, о которые разбиваются корабли других пар, «жертв» этого перехода. И мы задались вопросом: чем пары-мастера отличаются от пар-жертв? Проявлялись ли эти отличия с момента свадьбы, задолго до рождения первого ребенка?

Вдохновение мы почерпнули из исследования первопроходцев в этом вопросе, наших друзей Кэролайн и Филипа Коуэн из Университета Калифорнии в Беркли. В ходе этого исследования они организовали группы поддержки супружеских пар и посещали их встречи в течение шести месяцев, начиная с третьего триместра беременности. Они сравнивали их с другими парами из контрольной группы, не участвовавшими во встречах. Отбирали пары в группы поддержки и в контрольную группу случайным образом.

Коуэны обнаружили, что пары из группы поддержки изменялись в самых разных аспектах. Но самым главным открытием стало то, что супружеские пары испытывают стресс не вследствие ухудшения их отношения друг к другу.

Знакомство с результатами исследования Коуэнов приносит облегчение: начинаешь понимать, что когда у нас появляются дети, мы все оказываемся в одной лодке. Как и парам Коуэнов, мамам и папам, участвовавшим в нашем исследовании, приходилось бороться с теми же трудностями. Разница состояла лишь в том, что мастерам это давалось лучше, чем жертвам. Как ни грустно, но в случае пар-жертв дело заканчивалось разводом в два раза чаще.

В процессе подготовки к моей лекции в детском медицинском центре с одной из студенток – Элисон Шапиро – там провели интенсивный анализ историй мастеров и жертв из нашего исследования. В чем именно отличались их подходы к разрешению конфликтов? Что делали они, чтобы сохранить эмоциональную связь друг с другом? Как воплощали в жизнь свои мечты? Обсуждение различий между мастерами и жертвами и стало темой лекции, которую я прочитал.

К нашему изумлению, свободных мест в зале в тот вечер не оказалось! Похоже было, что всех глубоко беспокоит проблема сохранения добрых отношений в семье после рождения детей. Многие женщины были еще беременными. Некоторые родители держали на руках только что родившихся малышей. Другие пришли с детьми постарше. И, помимо матерей, было много отцов. Пятьдесят человек не смогли попасть в зал, потому что не то что сесть – и встать было уже некуда. Никто не ожидал, что тема заинтересует столь многих.

Поэтому была назначена следующая лекция, а потом и еще одна. Они назывались так: «Дома появился ребенок: как сохранить близость в семье после рождения детей». Во время моего выступления стояла полная тишина. Люди отчаянно желали узнать, что им делать, как не отдалиться друг от друга, как стать хорошими родителями. А после лекции задавали много, очень много вопросов.

Однажды кто-то из присутствующих спросил меня: «Это все, что вы можете предложить?» Мне ничего не оставалось, как сказать: «Извините, да». И услышать в ответ вежливое: «Что ж, хорошее начало, но этого недостаточно».

Я согласился с этим. Вернулся домой, предложил Джули кое-что обсудить, и мы провели мозговой штурм.

Чем еще мы могли бы помочь всем этим парам? Джули за время своей тридцатилетней клинической карьеры имела дело с более чем восемью сотнями пациентов, многие из которых были родителями. Они часто страдали от депрессии, посттравматического стрессового расстройства, истерии на почве сексуального и физического насилия и всевозможных стрессов, с которыми сталкивались в повседневной жизни. И многие из них обращались к врачу только потому, что боялись за своих детей.