Александр Донцов - Феномен зависти. Homo invidens?

Прерву на минуту рассказ о божественном оке. Емкий образ взвешивания пороков и добродетелей души перед престолом Всевышнего пережил тысячелетия и обнаруживается в декоре католических соборов Франции XII–XIII вв. н. э., хотя библейские тексты этой метафоры не содержат. В скульптурных сценах Страшного суда роль Анубиса исполняет архангел Михаил. «Он стоит в длинных, падающих прямыми складками одеждах…с весами в руках. Близ него душа в трепете ожидает своей участи – на одной части весов добрые дела. На другой – грехи. Рядом бес, исполняющий в этом суде роль обвинителя. Бес – ушлый судейский – демонстрирует чудеса диалектики. Он дерзает попытаться обмануть Бога. Убедившись, что благородный архангел, смотрящий вперед таким честным взглядом, не заподозрит его уловки, он толкает чашу весов. Это базарное мошенничество нисколько не трогает святого Михаила, он не обращает на него никакого внимания, однако весы в его умелой руке склоняются на нужную сторону. Сатана побежден, и архангел ласково гладит легкой рукой спасенную душу» [71] Маль Э. Религиозное искусство XIII века во Франции. М., 2008. С. 509. . Это описание романского портала одного из средневековых соборов принадлежит крупнейшему знатоку французского религиозного искусства Эмилю Малю. И подобная сцена взвешивания душ – не исключение. «В Шартре, например, на одной из чаш изображена маленькая коленопреклоненная фигурка со сложенными в молитве руками, символизирующая добрые дела, на другой – страшная личина и жабы, изображающие пороки… В Амьене в одной чаше изображен Агнец Божий, в другой – бесовская личина» [72] Там же. С. 510. .

Откуда средневековые мастера заимствовали метафору весов? Можно вслед за Малем вспомнить изречение святого Августина, что в день суда злые и добрые дела будут как бы взвешены на весах. Или аналогичное высказывание Иоанна Златоуста. Вполне вероятно, изображения сцены взвешивания душ вдохновлены именно этими словами знаменитых богословов, знакомых с верованиями и обрядами древних египтян. Подобные объяснения, однако, не вскрывают глубинные причины поразительной живучести этого изобразительного символа, сопровождающего человечество на протяжении всей его культурной истории. Око – мы еще убедимся – обладает не меньшим символическим статусом. В том числе в христианстве. Но вернемся к древнеегипетским истокам. Ладью, переправлявшую покойного египтянина в загробный мир – их скульптурные изображения находили в захоронениях 5-го тысячелетия до н. э., – также оберегало в пути священное око. Да, чуть не забыл: в долгой и ожесточенной борьбе Хор в конце концов побеждает дядю Сета и лишает его мужского начала. Обернувшись то ли гиппопотамом, то ли ослом, то ли черным кабаном, Сет продолжает где-то безвестно влачить жалкое существование. Другие варианты этой истории настаивают на уничтожении Сета: его сожгли, разрезали на куски или с живого содрали кожу [73] Мюллер М. Египетская мифология. М., 2007. С. 125. .

Такова легенда в самом упрощенном ее изложении, основанном на пересказах античных авторов, прежде всего Плутарха. Сами же первоисточники, по словам египтологов, открывают «такое нагромождение противоречий, которое не укладывается ни в какие логические рамки и попросту идет здравому смыслу наперекор» [74] Рак И.В. Древний Египет // Мифы и легенды народов мира. М., 2007. С. 11. . Самое сложное, добавляет процитированный автор нескольких книг по истории и мифологии Египта И.В. Рак, понять, как эти взаимоисключающие представления могли уживаться в сознании одного и того же человека. Иными словами, «как древнему египтянину удавалось верить сразу в несколько отрицающих друг друга положений?» [75] Рак И.В. Мифы Древнего Египта. Екатеринбург, 2007. С. 11. . Отвечая, автор убедительно показывает: в египетской мифологии поэтичность, очевидно, доминирует над рационалистичностью, и «вполне естественно, что в поэзии небо может быть одновременно и рекой, и крыльями птицы, и женщиной, и коровой. Это – символы, «поэтические определения» неба» [76] Там же. С. 12. . Именно такие поэтические дефиниции даются небу в египетских мифах. «Поскольку у египтян было столько же здравого смысла, сколько и у нас, мы можем с уверенностью сделать заключение, что никто, кроме, возможно, самых наивных, не воспринимал комбинированное изображение Небесной Коровы в буквальном смысле, – это включился в разговор египтолог Р. Антес. – …Нет сомнений, что в самом начале их истории, около 3000 г. до н. э., египтяне понимали, что идею неба нельзя постичь непосредственно разумом и чувственным опытом. Они сознательно пользовались символами для того, чтобы объяснить ее в категориях, понятных людям их времени. Но поскольку никакой символ не может охватить всю суть того, что он выражает, увеличение числа символов скорее способствует лучшему пониманию, чем вводит в заблуждение» [77] Антес Р. Мифология в Древнем Египте // Мифологии Древнего мира. М., 1977. С. 59–60. .

Мифопоэтический образ глаза и зрения, который мы с вами пытаемся реконструировать, – не вымысел, но художественное сочетание символов, порожденных надеждами, верованиями, страхами, словом, чувственными представлениями о себе самом, о другом, о мире людей разных эпох и культур. Побывав в Египте и будучи околдованы древностями Каирского музея, мы с дочерью не раз вспоминали о волшебном глазе солнечного божества. Оказывается, он упомянут уже в «Текстах пирамид» – описании заупокойных царских ритуалов на внутренних стенах пирамид фараонов V и VI династий Древнего царства (XXVI–XXIII вв. до н. э.), «Текстах саркофагов», – сохранившихся на саркофагах Среднего царства (XXI–XVII вв. до н. э.) надписях и рисунках, «Книге мертвых» – собрании погребальных текстов (заклинаний и молитв), которое помещалось в гробницы, дабы оградить покойника и помочь ему в мире мертвых (XVI в. до н. э. – конец истории Древнего Египта). Так, в XVII главе «Книги мертвых» можно прочесть: «В день сражения Сетх нанес удар по лицу Хора; Хор вырвал тестикулы Сетха. Тот восстановил Священный Глаз Хора своими пальцами. Правое око Ра пришло в ярость, когда Ра изгнал его. Священный Глаз болел и плакал. Тот поднял волос со Священного Глаза, омыл его и привел Око в хорошее состояние, без ущерба. Священное Око есть Небесная Корова, родившая бога Ра» [78] Цит. по: Шеркова Т.А. Рождение Ока Хора: Египет на пути к раннему государству. М., 2004. С. 283. .

Итак, миф о целительном оке божества возник в Египте более 4 тысяч лет назад, популярное сегодня изображение ока Хора в виде человеческого глаза египтологи [79] Там же. С. 8. датируют временем правления III династии Древнего царства, пришедшей к власти в 2778 г. до н. э. [80] Хронологический словарь всемирной истории. М., 2006. С. 24. Впрочем, установить точную дату рождения мифа – повествования, впитывающего культурную специфику времени и местности, а потому трансформирующегося на протяжении веков и тысячелетий и приспосабливающегося к локальным верованиям, богам и особенностям правления, – задача невыполнимая. Даже такой канонический, казалось бы, текст, как «Книга мертвых», и тот представлен множеством списков, различающихся по объему и содержанию. Важнее и интереснее не то, когда, а почему возник и – главное – сохранился некий миф.