Светлана Шомова - От мистерии до стрит-арта. Очерки об архетипах культуры в политической коммуникации

Отдавая должное широте спектра проблем, которые решает политическая риторика, остановимся, тем не менее, лишь на одном тематическом аспекте ее разнообразных, не изученных до конца возможностей. В рамках предпринятого исследования нас интересует вербальное своеобразие речи политиков, и прежде всего – вопрос об эффективности использования в политическом языке повторяющихся лингвистических конструкций, семантических доминант, специфических лексем, формирующих тот или иной архетипический образ и создающих своего рода «поле мифологического притяжения» вокруг личности лидера.

Заметим, что вопрос об архетипических сверхсмыслах, находящих отражение в политической риторике, не раз поднимался в гуманитарном знании. Речь идет, если можно так выразиться, о «лингвистической проекции» архетипа на высказывания политика и об особых, принципиально важных для лидера структурных единицах языка: ключевых словах, метафорах, фразах… Одна из последних по времени отечественных работ на эту тему принадлежит В. Н. Яшину и специально посвящена феномену архетипических ключевых слов (АКС) в интересующей нас сфере политической коммуникации. Под архетипическими ключевыми словами в данном случае подразумевается

…общеупотребительная, устойчивая в политическом словаре несобственно-политическая лексика, не связанная с конкретными концептами политической власти… АКС отражают лингвокогнитивные и мировоззренческие основы политической речи, вербализуют топосы официального государственного политического дискурса. …АКС могут интерпретироваться как «скрытые идеологемы» или «идеологические примитивы», это слова, поддерживающие конвенциональность, ритуализированность и суггестивность политической коммуникации [114] См.: Яшин В. Н. Архетипические ключевые слова отечественной политической речи. Дисс. … канд. филол. наук. Саратов, 2010 // Научная библиотека диссертаций и авторефератов. (Дата обращения 12.11. 2013). .

При всех важных выводах, сделанных в этом исследовании и касающихся типологизации АКС, их общих характеристик (частотности употребления, полисемии, актуальности в течение длительных периодов и т. д.), а также их связи с ментальными стереотипами, в работе есть, с нашей точки зрения, и весьма спорные моменты. В частности, это касается убеждения автора, что архетипические ключевые слова свойственны лишь дискурсу государственной власти, проходят «по ведомству» официальной политической речи и характеризуют риторику состоявшихся политических лидеров. На наш взгляд, апелляция к подобного рода возможностям риторического воздействия ничуть не менее (а возможно, и более) характерна для оппозиционной политической речи, нежели для властной риторики; мы увидим далее, что подобная социокультурная «нагрузка» равно – хотя и с различными коннотативными ассоциациями – отличает язык самых разных политиков и выстраивает разные типы политических дискурсов.

Понятие «ключевые слова» (хотя уже и без важного для нас определения «архетипические») используется применительно к языку политики и другими авторами. Так, Т. В. Шмелёва вводит термин КСТМ (ключевые слова текущего момента), говоря об их «выдвинутости» в текстовом пространстве, формировании новых стереотипов и т. д. [115] См.: Шмелёва Т. В. Ключевые слова текущего момента // Collegium. 1993. No. 1. К. Н. Лоскутова выделяет в качестве отдельной категории ключевые слова советского политического языка и увязывает их рассмотрение с проблемами речевого манипулирования, идеологического и пропагандистского воздействия на аудиторию [116] См.: Лоскутова К. Н. Ключевые слова советского политического языка. Дисс. … канд. филол. наук. СПб., 2012. (Дата обращения 12.11. 2013). . В целом сам термин «ключевые слова» как некий концепт, характеризующий тот или иной текст, представляется нам достаточно адекватным для риторического анализа обращений политической коммуникации, но при этом не полно, а слишком «точечно» описывающим происходящие в ней процессы.

Более подробный анализ интересующего нас явления дает в своей книге «Русский Сократ» А. Михальская. «Ключевые слова существуют в логосфере и в идиолекте не поодиночке, – совершенно справедливо указывает она, – но образуют вокруг себя “субсферы”, объединения близких по значению слов-понятий» [117] Михальская А. Русский Сократ. Лекции по сравнительно-исторической риторике. М.: ИЦ «Академия», 1996. С. 121. . Называя эти «субсферы» семантическими полями, «стянутыми» вокруг смысловых центров – ключевых слов, исследовательница, в частности, рассматривает с помощью данной терминологии риторику фашизма и вычленяет ряд ее главных семантических полей, определяемых словами «борьба», «раса», «превосходство», «пол» и т. д. Тем самым система ключевых фраз публичной речи рассматривается как отражение системы взглядов политика, с чем нам хотелось бы (при дальнейших уточнениях) согласиться.

Еще более объемно описывают повторяющиеся структурные конструкции языка политики те исследователи, которые увязывают их с типами политического дискурса и занимаемой конкретным лидером идеологической «нишей». Например, в небольшой, но интересной статье В. И. Убийко выделяются следующие типы дискурса и соответствующего им речевого поведения политика: акционально-прагматический (ключевыми словами являются дело, делать, строить, спасать ; идет апелляция к деятельности); рационально-идеалистический (честный, бесчестный, понять; апеллирует к разуму и идеалу); иррационально-романтический (ключевые слова – духовность, вера, православие, покаяние; апеллирует к духовным архетипам культуры); провокационно-эмоциональный (широкий выбор ключевых экспрессивных выражений, апеллирует к эмоциям); цинично-прагматичный (апеллирует к деляческой хватке, к цинично-приземленному взгляду на жизнь) и иные [118] См.: Убийко В. И. О типологии политических дискурсов и их прагматической обусловленности // Политический дискурс в России – 4. Материалы рабочего совещания. М., 2000. С. 102. .

В ту пору, когда писалась названная статья, весьма определенно на те или иные указанные ниши «накладывались» риторические стратегии Г. Явлинского, Г. Зюганова, В. Жириновского и иных политиков. Сегодня, разумеется, список мог бы значительно измениться. В то же время современные исследователи заключают, что ни один из выделенных типов вербального поведения не может «работать» на политика в полной мере эффективно; необходимо качественное смешивание многих вариантов и постоянный поиск индивидуального «профиля» риторического мастерства.

Таким образом, мы видим, что, равно отмечая наличие неких повторяющихся конструкций в языке политики и политиков, исследователи по-разному описывают их компоненты и системные характеристики: от признания бытования в логосфере единичных ключевых слов (архетипических, «текущего момента» и т. д.) до упоминания особых семантических полей речевой области политической культуры и специфических «ниш» политического дискурса. Соглашаясь с правомерностью всех названных подходов к исследованию интересующего нас явления, нам все же хотелось бы предложить еще одно, весьма операциональное, с нашей точки зрения, понятие, точнее и объемнее описывающее феномен сверхсмысловых единиц вербальной политической коммуникации. Речь идет об архетипических паттернах политической риторики.