Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Впрочем, «куклы» бывают разные. Например, в Катре (Египет, 1991) ряд мошенничеств был совершен таким образом. Молодая, очень привлекательная женщина, одетая по последней европейской моде, держа в руках аккуратно запеленатого грудного ребенка, заходила в ювелирный магазин и отбирала массу дорогих украшений. Затем, сославшись на нехватку денег, она оставляла малыша «в залог» и отправлялась за дополнительной суммой, которая, по ее словам, находилась в оставшейся на улице машине.

Уловка такая действовала безотказно. Очаровательной «мамаше» верили на слово. Она успевала благополучно скрыться, пока доверившие ей ювелиры не бросались к гугукающему «младенцу» и обнаруживали там всего лишь… щенка, одурманенного наркотиками!

Как ехидно замечал еженедельник «Мидл Ист Таймс», этих четвероногих, которые стали невольными соучастниками преступления, «хватило бы на целый питомник…»

Как помните, Остап Бендер утверждал, что знаком с 400 способами относительно честного «отъема денег» у сограждан. Но вот перед нами уже 408-й.

То, что на скачках возможны всевозможные мошенничества, известно и из художественных книг, и из детективных фильмов, и из самой жизни. Одним лошадям дают съесть, выпить, понюхать, вкалывают им возбуждающее, активизирующее средство, другим, наоборот, успокаивающие, пассивизирующие. Подтачивают особым образом копыто, подрезают сухожилия, вкладывают под седло или в ухо жгучие предметы или вещества, как например, кусочек сухого льда (твердая углекислота), который, испарившись, не оставляет даже памяти о мошенничестве.

Впрочем, довольствуются и значительно более примитивными приемами. Так, однажды, на ипподроме города Парамарибо (столица Суринама, 1991) наравне с признанными скакунами, выступали и «рядовые» лошади, на которых практически никто и не делал ставок. Выигрыши были незначительные и публика даже приуныла. Внезапно, во время очередного заезда вперед вырвалась никому до этого неизвестная трехлетка Джеральдина. Она стремительно вырвалась вперед и финишировала первой. Над ипподромом пронесся вопль разочарования. Здоровенный куш в два миллиона сорвал некто Жозе Ариналес. Проигравшие кинулись к лошади. Оказалось, что под седлом у нее… три ореха с острыми гранями! Они-то и заставили лошадку мчаться что было сил…

Остап Бендер не слишком много занимался музыкой, но, тем не менее, знал 400 способов «отъема денег» у населения. Знай он ноты, то, возможно, в его коллекции появился бы и способ 409-й, подобный нижеописанному.

С некоторых пор под «фанеру», т. е. под заранее сделанную запись, поют очень многие певцы. «Поют» в переносном смысле слова, лишь раскрывая рот как рыба. Недаром поэтому то тут, то там можно встретить карикатуру, где у гитариста, пианиста или барабанщика с обратной стороны инструмента выглядывает спрятанный там магнитофон. Встречались 2–3 раза и рисунки с шарманщиком, у которого в ящике шарманки также спрятан портативный магнитофончик.

Впрочем, рисунки рисунками, юмор юмором, а жизнь жизнью. Шарманщиков осталось немного, и некий Николло Террачини из Неаполя (Италия, 1991) решил этим воспользоваться, благо что старинная шарманка явно привлекала к себе иностранных туристов. Исполняемый Никколо репертуар был практически неограничен, что бы ему ни заказывали, он тут же исполнял. Однако… внезапно стало известно, что «шарманщик» попросту вмонтировал в старый инструмент современный магнитофон с автоматическими меняющимися кассетами. Террачини просто нажимал кнопку, переключая режим, а потом, «для вида», начинал крутить ручку…

Впрочем, механик Руперт Бернштайн в городе Оденталь (Германия, 1991) как-то выехал на улицу на велосипеде, к которому приспособил… музыкальный ящик! При медленном движении велосипед исполнял вальс Штрауса, при более быстром — звучал Хоенфридебергский марш. Наконец, если приходилось крутить педали что есть мочи, звучала песенка «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин…» Так что, хотя бы здесь — без обмана…

Остап Бендер, как он признавался в своих мемуарах, знал 400 способов, «относительно честных», для отъема денег у населения. Но, как помним, и их едва хватило, чтобы вывести на чистую воду «подпольного миллионера» А. Корейко. Не лишне вспомнить знаменательный эпизод этого глобального предприятия:

«Сам принесет? — спросил вдруг Балаганов скрипучим голосом. — На блюдечке? А если не принесет? А где это Рио-де-Жанейро? Далеко? Не может того быть, чтобы все ходили в белых штанах. Вы это бросьте, Бендер. На пятьсот тысяч можно и у нас хорошо прожить.

— Бесспорно, бесспорно, — весело сказал Остап, — прожить можно. Но вы не трещите крыльями без повода. У вас же пятьсот тысяч нет.

На безмятежном невспаханном лбу Балаганова обозначилась глубокая морщина. Он неуверенно посмотрел на Остапа и промолвил:

— Я знаю такого миллионера!»

Шура Балаганов не слишком ошибался. На «пятьсот тысяч» (в месяц, а еще лучше, в неделю) прожить, наверное, все-таки можно. Однако еще лучше, если счет пойдет не в тысячах, а хотя бы в миллионах, и пусть не рублей или долларов, а драхм. Во всяком случае, даже видавшие виды полицейские едва не упали в обморок от изумления, попав в комнату, где в 81 год скончалась старая нищенка Хрисупа Купали (Афины, Греция, 1991). Везде, где только доставала рука, на кровати, на полу, по всем углам, лежали кучками, стояли столбиками и валялись россыпью деньги, греческие купюры и монеты, а кое-где и иностранная валюта.

Нищенку, вымаливающую милостыню возле местной церкви, знали все. Многие жалели несчастную «тетушку Хрисупу», совали ей деньги, помогали продуктами. Однако полиции потребовалось тринадцать пластиковых мешков для мусора (не маленькие мешочки!), чтобы упаковать все деньги, разбросанные по комнате. По оценке кассиров, на подсчет найденного требовалось не менее недели времени, а все богатство ходившей в лохмотьях нищенки составляло не менее 10 000 000 драхм.

Что и говорить, важны не деньги, а сам «процесс»…

Тот, кто читал Джека Лондона, Брет Гарта, Майн Рида и прочих старых и современных писателей, наверняка, помнит, как потом и мозолями одни добывали золото, а другие кольтом и винчестером его отнимали. Золото нужно было всем, и чем больше, тем лучше.

Но, столь жесткий, кровавый и не всегда перспективный путь мало устраивает домоседов. Однако золотодобытчики встречаются и вдали от трапперов Аляски, буров Южной Африки или старателей Алданских рудников и Сибири.

Уже притчей во языцех стала история с неким кассиром, который, придя на работу, раскатывал по лакированному столу, где считал золотые монеты, небольшой суконный «коврик». И, не менее аккуратно скатывал его, забирая с работы. Начальство ставило его в пример, как случай очевидного усердия и исполнительности. Но, как говорится, Васька слушает, да ест. Вскоре заметили, что «коврик» этот каждую неделю… новый! Кто-то что-то заподозрил, и выяснилось, что кассир далеко не такой бессребреник, как могло показаться с первого раза, а авантюрист, не хуже аляскинских старателей. Потому что он, явившись домой, попросту… сжигал на сковородке и получал… пусть крохотную, но вполне реальную частицу весомо стоящего золота.