Геноцид и массовые репрессии

В ответ на это доношение Питирим получил такое собственноручное письмо царя: «Преосвещенный епископ! Письмо ваше мы получили с великой радостью, что Господь Бог чрез ваш труд истину святыя Своея церкви просавити и противников оной безответных сочини-ти изволил. Пред нескольким временем один расколь-щик письмо в соборной церкви на патриаршее место положил, и ему сии отречения креженских жителей объявлены, но он тому верыять не хочет и требует видеться с тамошними их учителями и о том просил, дабы ему позволено к ним писать, что ему и позволено, которое его письмо при сем прилагаю, и извольте призвать их к себе и им оное объявить, и чтоб они сюда ехали без опасения для объявления ему, что они учинили; также и ты изволь с ними приезжать сюды и подлинные пункты от них вам данные и от вас им ответст-вованные, также и письмо их отрицательное о своих пунктах и прочил тому подлежащий письма привезть с собой. Петр».

В январе 1720 г. Питирим и старец Варсонофий приехали в Петербург и явились к царю, причем Варсонофий подтвердил показание епископа. Но в то же время явился в Петербург и дьякон Александр и подал царю прошение, в котором рассказывал, что они пришли к Питириму в монастырь и просили, чтоб он не требовал от них ответов на свои вопросы; Питирим велел их взять и держать за караулом с год, и они, по принуждению, сидя в узах, писали к своим, чтобы составили ответы; ответы были написаны и поданы епископу в мае месяце 1719 г.; после этого Питирим велел заклепать их в кандалы и держал за крепким караулом до конца сентября, когда, отправившись в село Пафнутье-во, велел и их везти туда же. Здесь старец Варсонофий принес им черновое доношение, велел переписать его набело и, приложа руки, подать перед народом и ни в чем не спорить, «хотя и станет епископ требовать, чтобы вы на вопросы отвечали, вы только кланяйтесь и говорите, что отвечать не можете». Они, истомленные заключением, боясь от епископа больших мук, ссылки, рвания ноздрей, не осмелились спорить и к невольному доношению приложили руки неправильно, а почему они провинились в своих ответах, не знают: епископ им об этом ничего не объявил. «Теперь, — писал Александр в заключение, — испугавшись суда Божия и вечных мук за приложение руки моей к неправому доношению, приношу пред Господом Богом слезное покаяние, и от вашего царского величества прошу правдивого рассмотрения чрез вопросы и ответы».

Просьба дьякона Александра передана была Варсоно-фию, как выборному старцу скита; тот, прочитавши ее, объявил, что она написана без согласия со скитом, неизвестно по какому умыслу, они всем скитом с нею несогласны и стоят на первом доношений, которым объявили свои ответы неправыми. Петр дал собственноручно такое решение: «Дьякона пытать, к кому он сюда приехал и у кого приставал и кого здесь знает своего мнения потаенных; а после пытки послать в Нижний и там казнить его за воровство, что мимо выборного старца воровски учинил». За то, «что мимо выборного старца воровски учинил», дьякон Александр и был казнен.

В результате деятельности Питирима, в 20-х гг. принявшегося за совершенно открытое преследование старообрядчества, несколько тысяч слабых объявили себя присоединившимися к господствующей церкви, а большинство осталось, как было, и примирения с церковью, как надеялся Петр, не произошло. Так же обстояло дело и в других краях государства, куда были посланы проповедники-миссионеры для борьбы с учителями старообрядства. Всюду проповедничество предпочитало вместо действия словом вступать в союз с гвардии капитанами, всюду увещевали людей, заковав их предварительно в кандалы, и всюду результат был одинаков: кто был послабее, те объявляли, что раскаиваются, а более сильные почувствовали еще глубже ров, возникший между ними и господствующей церковью, и решительно отвернулись от всякой словесной борьбы, избегая всячески собеседований с проповедниками, за которыми стояли от гвардии капитаны.

К тому же и сами проповедники в своем чисто-проповедническом деле не всегда стояли на высоте и в словопрениях должны были иногда уступать старообрядческим начетчикам. Когда в 1722 г. синод установил во всех краях России особые миссии для борьбы с раскольщиками, то в местность выговских скитов был прислан с поручением вести беседы со старообрядцами иеромонах Неофит. Андрей Денисов с товарищами обратились тогда к Неофиту с просьбой, чтобы он письменно изложил темы будущих словопрений. Неофит написал 106 положений в форме кратких вопросов. Менее, чем через год, выговские наставники доставили иеромонаху свои ответы. Это были знаменитые Поморские ответы, являющиеся одним из замечательных произведений старообрядческой литературы. В этих ответах выговцы подробно ответили на все вопросы Неофита и, воспользовавшись очень умело промахом Неофита, поставившего вопросы более исторического, чем догматически богословского характера, засыпали его справками из древних книг, летописей, грамот, указаниями на старинные изображения, иконы, доказывавшие древность и двуперстия, и сугубой аллилуи, и хождения посолонь, — словом, всех основ своих разногласий с господствующей церковью; достаточно были обоснованы и чистобогословские стороны старообрядства. В этом смысле Поморские ответы являются первой работой сознавшего себя старообрядства, выступившего здесь впервые не только с отрицанием НИКОНОВЫХ новин, но с твердым и достаточным историческим и богословским обоснованием своих убеждений. С такими противниками еще менее можно было надеяться на победу при борьбе ссылкой и рваньем ноздрей, но эти меры долго еще, к сожаленью, не исчезали из обихода православного миссионера и достигли только того, что все глубже и глубже делали раскол русской церкви. Старообрядчество скоро перестало совсем входить в мирные собеседования, кончавшиеся столь не мирно, и больше ушло в устройство своего внутреннего быта.

/С. Князьков. Очерки из истории Петра Великого и его времени. — С.-Петербург, 1914. /

… «Цифровые показатели» населения Северной Ирландии проявляют удивительную стабильность, тогда как за последние 110 лет население Великобритании увеличилось вдвое!

Но чем же, спрашивается, удивительна такого рода стабильность? Ее истоки легко отыскать в сегодняшней системе политического и экономического террора, в столетиях британского покорения Ирландии. Социологи подсчитали, что население Ирландии могло бы составлять около 34 миллионов человек. Для сравнения отметим, что если в конце XVIII века, в период английской буржуазной революции, численность населения Великобритании ровнялась примерно 13 миллионам, то в начале 80-х гг. XX века она достигла 56 миллионов. В Ирландии же в тот отдаленный период проживало более 8 миллионов человек, а теперь численность населения Ирландской Республики и Северной Ирландии вместе едва превышает 4,5 миллиона.