Николай Трус - Кораблекрушения

Стивен, конечно, сознает, что эта хлипкая острога едва ли годится для охоты на такую крупную рыбу, как дорада. Обычно при подтягивании загарпуненной рыбы на стрелу действует только растягивающая сила. А сейчас придется поражать добычу ударом руки, причем ружье в основном будет испытывать нагрузку не на растяжение, а на сжатие. При подъеме тяжелой рыбы на борт на конец этого импровизированного копья будет действовать также значительная изгибающая сила. Тем не менее новый гарпун выглядит достаточно крепким, можно немедленно приступить к его испытанию. Успех теперь зависит от спокойствия и выдержки. Если раньше стрела из ружья выбрасывалась упругой тетивой, то сейчас нужно пронзить толстенную дораду копьем, полагаясь на проворство и действуя только за счет мускульной силы.

Левым локтем Каллахен опирается на верхнюю бортовую камеру надувного плота и слегка придерживает пальцами стрелу. Правой рукой он держит рукоятку оружия на уровне щеки и, напрягшись, замирает в ожидании. Линией прицела служит цевье, а небольшое покачивание взад-вперед обеспечивает определенный сектор ведения огня. На поверхности воды он проводит воображаемый круг диаметром около полуметра, в пределах которого можно нанести удар, не отрывая опорного левого локтя. Без опоры трудно попасть в цель. Радиус поражающего действия такого копья составляет примерно метр вместо двух, как у исправного ружья. Необходимо дождаться, пока какая-нибудь рыба не окажется прямо под нацеленным копьем. Тогда поверхностное преломление, из-за которого рыбу видно там, где ее на самом деле нет, окажется минимальным. В удар надо вложить одновременно как можно больше силы и ловкости: резкий выброс руки, выпад всем телом, точное попадание в цель. Удар нужно наносить мгновенно, потому что дорада — очень проворная рыба. Но этому тоже можно научиться. Стоит оторвать левую руку от опоры — никакой надежды на успех не останется. Видно, как повсюду шныряют дорады, однако следует подождать, когда одна из них войдет в сектор «обстрела».

Тычки рыб снизу плота теперь служат предупреждающим сигналом. Стивен глубже вдавливает колени в мягкое днище, подманивая любопытных дорад поближе. Толчок — и из-под плота выскальзывает большая рыбина. Слишком далеко вправо… Бум!. — на этот раз слева. Бум! — и прямо по центру показывается рыбья голова. Ну же! Всплеск, удар! Копье рвется из рук, вспененная вода, расплывающееся облако крови. И вот дорада уже в воздухе. Какая громадина! Кровь брызжет фонтаном. Не дать ей уйти! Затащить на плот! Она яростно бьется, во все стороны брызжет кровь. Нужно быть очень осторожным с острием наконечника. А теперь бросить ее на пол, навалиться сверху! Огромное тело с квадратной головой на мгновение замирает под коленом, когда Стивен придавливает его всей своей массой. Рыбина лежит, распластавшись поперек плота, в боку у нее зияет дыра размером с кулак. В углублении, образовавшемся в днище, плавают сгустки крови.

Стивен летит навзничь, сбитый с ног оглушительными шлепками вырвавшегося на свободу хвоста. Рыбина начинает судорожно метаться, пытаясь выскочить. Острие! Где острие? Вдруг резкая боль вспыхивает в кисти. Сейчас рыба вырвется! Стивен нащупывает наконечник пляшущего копья. Наконец удается совладать с рыбой, бросив ее на подстилку из спальника и экипировочного мешка, и зарыть опасное острие в глубину толстой ткани. Взгляд рыбы беспокойно перебегает с одного предмета на другой — ей осталось мало времени, и она это знает. Она опять вырывается. Не зевать! Левую руку обожгло как огнем. Хвост сокрушительно хлещет по чему попало. Рыба и человек опять сплетаются в объятии. Навалившись сверху что есть мочи, человек прижимает ее ногами. Жабры рыбы тяжело ходят вверх-вниз. Стивен вонзает нож в ее тело, он натыкается на что-то твердое (это позвоночник), нажимает сильнее, и позвоночник переламывается. Рыба все еще дышит. Потом дыхание исчезает… Все… В другой раз этого уже не повторить.

Не верится, что во время схватки плот не был продырявлен. Стивен тщательно осматривает копье, стрела лишь чуть погнулась, а конструкция еще держится. Шипения выходящего воздуха вроде не слышно. Надувные камеры по-прежнему тверды. Повсюду валяются развороченные внутренности, все залито кровью и наверняка не только рыбьей. Впредь нужно выбирать дорад-самок, они помельче. Перед началом охоты нужно хорошо подготавливать снаряжение. Сначала следует накрыть как можно большую площадь днища парусиной, потом положить на нее разделочную доску, у правого борта поместить экипировочный мешок, поверх него положить спальник, чтобы прикрыть надувные камеры.

Несколько часов уходит на разделку рыбы. Сначала Каллахен разрезает ее на четыре больших куска, хвост и голову. Потом режет каждый кусок на четыре продолговатых ломтя, по два с каждого бока, которые нарезает тонкими ломтиками, и нанизывает все это богатство на веревку.

Положительные моменты налицо. Все отрицательные еще более очевидны. Нехватка углеводов, сахаров и витаминов иссушила тело. Каллахен сильно потерял в весе. Каким образом в организме происходит перераспределение тепла и энергии, почему они в первую очередь поступают в жизненно более важные системы, как вообще тело умудряется сохранять свою активность за счет беспощадного самосожжения плоти? Все это выше его понимания. Изобретательность природы изумляет.

Бывает так, когда невыносимая тяжесть вдруг наваливается на Стивена, какие-то туманные вспышки, и он валится с ног, сосредоточив остаток сил на том, чтобы не выпасть из плота. И все же он сейчас находится в лучшей форме, чем предполагал раньше, размышляя о будущем, которое теперь уже настало, хотя в полуденное время он действительно «не способен к координированным действиям». Если удастся не потерять контроль над собой, можно добраться и до Антильских островов. Но как долго можно продержаться в этом аду?

В письмах, отправленных родителям и друзьям с Канарских островов, Каллахен писал: «Ждите меня на Антигуа около 24 февраля». Назначенный срок миновал неделю назад. Правда, в тех письмах он предупреждал, что пассат в это время года дует еще не в полную силу и «Соло» может задержаться с прибытием до 10 марта. Эта дата наступит через неделю. Если поиски начнутся тогда, вряд ли они увенчаются успехом, ведь он будет слишком далеко в открытом море. По-прежнему вся надежда на то, что его подберет встречное судно. Дома еще не скоро начнут беспокоиться.

В 30 метрах перед плотом быстрыми рывками чертит зигзаги акулий плавник. Он небольшой, хорошо, что его обладательница не выказывает пока к плоту интереса. Акула огибает плот и держит путь против ветра на восток в поисках пищи, которую несет Северное экваториальное течение.