Виктор Кандыба - Чудотворцы и чудеса. Энциклопедия сверхвозможностей человека

Рожер Бэкон выступил против этой «науки слов», против богословского словоблудия. Такое ложное мудрствование, заявил он, никому не нужно, оно не имеет никакой практической ценности. Подлинная наука должна оперировать фактами. Она должна изучать природу, окружающий нас мир и служить практике. Если она сможет оказать помощь мореплавателям, ремесленникам, врачам, земледельцам, то она заслужит право называться подлинной наукой. Если же она ничего не даст на практике, то какой в ней прок!

Наука должна постоянно развивать. Все глубже познавать мир. Схоластика же топчется на месте. Вместо фактов она обращается к высказываниям «великих авторитетов». Эти высказывания воспринимаются как «вечные истины», как догмы. Наука же не может руководствоваться слепым повторением того, что когда-то изрекли мудрейшие из мудрейших. Разве они не могли ошибаться? Вера, слепая вера в авторитеты, заявлял Рожер Бэкон, должна быть отвергнута. Это вовсе не означало, что он не признавал авторитетов. Напротив, он с почтением относился к выдающимся мыслителям прошлого, но требовал, чтобы их выводы и утверждения не принимались безоговорочно, а проверялись, истинны они или ложны.

Но ведь в таком случае проверке подлежали и «вечные истины» христианства, и творения «отцов церкви», и утверждения других церковных авторитетов! А это уже была откровенная ересь.

Да, идеи Рожера Бэкона были еретическими с точки зрения церкви. И не удивительно, что после смерти Бэкона его сочинения по велению генерала ордена францисканцев были прикованы цепями в монастырской библиотеке в Оксфорде. Эти сочинения были признаны опасными для верующих, ибо они расходились с официальной доктриной католической церкви, «смущали умы».

Свое главное сочинение «Большой труд» Рожер Бэкон написал в заточении. В нем он возвеличил науку, которая призвана служить людям, восстал против невежества, мешающего научному познанию мира. Рабскому преклонению перед авторитетами, будь то известнейшие богословы или крупнейшие ученые, он противопоставил опытное знание. Опят, по его словам, это основа основ познания мира. «Выше всех умозрительных знаний и искусств стоит умение производить опыты, — писал Рожер Бэкон. — И эта наука есть царица наук». Однако его понимание опыта было непоследовательным. В ту пору, когда в сознании людей сливались воедино фантастическое и реальное, когда над умами господствовала мистика, нелегко было освободиться от наслоений эпохи, выработать подлинно научное понятие опыта. Но уже тот факт, что он выдвигает опыт как основу познания действительности, свидетельствует о попытке вырваться из тисков схоластического мышления, найти пути к естественнонаучному постижению природы.

Рожер Бэкон не только призывал к опытному исслёдованию природы, не только ратовал за то, чтобы наука служила практике, но и сам подавал пример практической деятельности. В той самой монастырской башне, которая породила столько сплетен и кривотолков, он проводил физические опыты, послужившие основой для интереснейших выводов. В своих сочинениях он высказал мысль о возможности создания таких оптических приборов, с помощью которых можно будет видеть мельчайшие и самые далекие объекты, «приближать к Земле Луну и Солнце». Тем самым он предвосхитил изобретение микроскопа и телескопа.

А можно ли не поражаться удивительному таланту научного предвидения Рожера Бэкона, Читая его строки о том, что люди создадут «повозки», которые смогут передвигаться по земле без животных, лодки, которые смогут плыть по морям без гребца, летательные аппараты. И все это было высказано более 700 лет назад!

Широта познаний Рожера Бэкона была для того времени огромна. В его «Большом труде» есть главы, в которых высказываются суждения о математике и грамматике, о гидрографии и географии. С географической частью этого сочинения впоследствии познакомился Колумб. Мысли Бэкона, как утверждают некоторые исследователи, оказали на него немалое влияние.

Любопытны суждения Рожера Бэкона о климате Земли, о медицине, о музыке. Не случайно «Большой труд» называют энциклопедией того времени.

С увлечением английский мыслитель занимался алхимией. Сама по себе алхимия, возникшая в годы средневековья, была лженаукой. Алхимики пытались найти способ превращения простых металлов в драгоценные — в золото и серебро с помощью фантастического «философского камня». Они верили, что с помощью алхимии можно открыть «жизненный эликсир», который якобы даст людям молодость.

Хотя алхимия и была лженаукой, ибо цели ее были заведомо несбыточными, но она принесла человечеству немалую пользу. Конечно, алхимики не нашли «философского камня», не сумели создать «жизненный эликсир». Однако, проводя свои опыты, они получили множество новых веществ, подчас даже не подозревая о том. Именно алхимики впервые выделили фосфор, мышьяк, висмут. Немецкий алхимик Беттер, не сумев получить искусственным путем золото, случайно открыл способ получения фосфора. Важнейшее открытие сделал алхимик из Болоньи Винченцо Каскариоло. Он обнаружил, что если сульфид бария подержать на солнце, то он затем некоторое время светится в темноте.

А ведь это явление люминесценции, законы которого впервые были сформулированы советскими учеными и которое нашло применение в технике наших дней…

Рожер Бэкон занимался алхимией увлеченно. В монастырской башне он оборудовал лабораторию и ночи проводил за опытами, среди колб и реторт, в надежде обнаружить «философский камень». Нет ничего удивительного в том, что один из замечательных умов своего времени оказался во власти суеверного представления об этом таинственном «камне». Нет ничего удивительного, что он увлекался астрологией, что он отдавал дань поражающим своей наивностью суевериям. Это печать времени, печать эпохи, в которую он жил и творил.

Церковь неистовствовала, стремясь преградить путь научному знанию, ломавшему установившиеся представления, общепринятое в те годы положения. В XII столетии папа римский Александр III запретил духовным лицам заниматься физикой. Сто лет спустя «святой» Доминик, основатель монашеского ордена доминиканцев, запретил членам своего братства изучать естествознание и медицину. Ну, а отношение руководителей ордена францисканцев к познанию мира Рожер Бэкон испытал на себе. За свои исследования, свои высказывания в защиту свободного познания мира он поплатился свободой.

В 1267 году с корабля, прибывшего в Англию, сошел пожилой Человек в монашеской одежде. Он добрался до Оксфорда и направился в монастырь, где ему предстояло прожить оставшиеся годы. Он шел по узким улочкам, озираясь по сторонам и радуясь встрече с городом, где провел лучшую часть своей жизни* Никто не обращал на него внимания — мало ли монахов бродит по Оксфорду! И имя Рожера Бэкона, некогда возмутившего спокойствие горожан, давно стерлось в их памяти.