Клим Дегтярев - Энциклопедия спецслужб

Кадровый голод Одна из проблем, о которой предпочитают не говорить представители местных спецслужб, — кадры. Дело в том, что в советское время половина сотрудников КГБ была, как сейчас принято говорить, «русскоязычными», а не местными. Мера вынужденная. Многие местные жители просто не проходили спецпроверку (родственники за границей или высланные и осужденные за борьбу против советской власти (а может, и просто репрессированные). А эстонцы, прошедшие проверку и работавшие в КГБ, определенно не подходили для службы в подразделениях госбезопасности. Массовое увольнение сотрудников КГБ создало множество проблем руководству республики. И дело не только в отсутствии профессионально подготовленных кадров, но и в «надзоре» за отставниками. Вдруг они начнут активно сотрудничать с Москвой или решат занять важные посты в системе управления страной?

С кадрами для создаваемых подразделений госбезопасности поступили просто. На работу принимали только бывших сотрудников оперативно-технических управлений (ОТУ). Причина проста — техника советская, и никто, кроме этих людей, ее не умел эксплуатировать. Постепенно ее заменили на американскую, английскую и германскую. Соответственно, новых сотрудников (которые раньше не работали в КГБ) обучали работать непосредственно на ней. И постепенно потребность в чекистах исчезла.

С разведкой и контрразведкой произошла похожая история. Работа этих подразделений организовывалась по американскому и английскому образцу. Если раньше в каждом крупном городе было здание КГБ, куда его сотрудники ходили на работу как обычные клерки, то после обретения независимости спецслужбы страны «ушли в тень». Отныне легализованы лишь руководители местных подразделений госбезопасности. Рядовые сотрудники работают под прикрытием коммерческих фирм. Хотя говорить об эффективности еще рано. По мнению многих экспертов, пока спецслужбы стран Балтии способны работать в качестве младшего партнера у западных разведок. А вот с контрразведкой еще хуже. Об «успехах» в этой сфере было рассказано выше.

Ситуация с советскими чекистами, оставшимися после распада СССР на территории республики, сложная и запутанная. Дело в том, что в декабре 1991 года в Таллине был заключен договор о защите бывших офицеров КГБ в Эстонии между правительством Эдгара Сависаара и органами госбезопасности России.

Этот документ в московском архиве случайно обнаружил эстонский адвокат Свен Силлар в конце 2000 года. В нем, в частности, указано, что «правительство Эстонской Республики обязуется не допускать ограничения прав и свобод бывших сотрудников КГБ и членов их семей». В обмен на это обязательство эстонская сторона получила в свое распоряжение несколько тысяч дел из архива местного КГБ, оружие и спецтехнику [463] 463 Маловерьян А. «А РФ что?» // Дуэль. 2002. 16 апреля. № 16(262). .

Поясним, что речь идет об архивах местного управления КГБ. По утверждению последнего председателя КГБ Вадима Бакатина, «они хранили в себе не только бесценные исторические материалы, но и документы текущей работы, агентурные досье, способные взорвать любое общество. Я не считал допустимым передачу агентурных дел и картотек в распоряжение местных органов власти. Но, коль скоро они на этом настаивали, вопрос мог быть решен только на межгосударственном уровне, при достаточных законодательных гарантиях их неразглашения» [464] 464 Малеванный В. Фантомы над Таллином // Независимое военное обозрение. 2001. 9 февраля. . Часть архива была уничтожена на месте или вывезена в Россию. А остальным активно пользовались и пользуются местные спецслужбы.

Со спецтехникой, в первую очередь шифровальной и дешифровальной, поступили проще. Ее просто вывезли из Эстонии. Если бы она осталась на территории иностранного государства, то это бы нанесло большой урон отечественной Специальной (шифровальной) службе. Другие виды специальной техники, автотранспорта, оргтехвооружения передавались безвозмездно или за плату, хотя отдельные виды доставили на территорию СНГ [465] 465 Бакатин В. В. Избавление от КГБ. — М., 1992. — С. 115, 116. .

С трудоустройством и социальными гарантиями бывшим сотрудникам КГБ, проживавшим на территории Эстонии, особых проблем летом — осенью 1991 года не возникло. Премьер-министр этой страны Эдгар Сависаар регулярно встречался с председателем КГБ Вадимом Бакатиным [466] 466 Бакатин В. В. Избавление от КГБ. — М., 1992. — С. 116. . По итогам этих встреч в декабре 1991 года был подписан соответствующий документ.

Копия «охранной грамоты», данной эстонским правительством всем живущим здесь бывшим кадровым сотрудникам КГБ и членам их семей, неожиданно всплыла в административном суде Таллина, где рассматривался иск отставного офицера КГБ Сергея Бучиловского против эстонского правительства, отказывающегося предоставить ему и его семье вид на жительство в Эстонии. Адвокат Сергея Бучиловского Свен Силлар сумел найти в России этот документ.

До октября 2000 года широкой общественности об этом соглашении ничего не было известно, тем более что хранившиеся в правительственной канцелярии оригиналы на эстонском и русском языках бесследно исчезли во время передачи дел при смене правительства в начале 1992 года.

Выигранный адвокатом и его клиентом процесс чуть было не создал прецедент, чреватый пересмотром положений закона об иностранцах. Поясним, что, согласно этому правовому акту, вид на жительство в Эстонии не может быть предоставлен лицам, находившимся на службе в армиях и спецслужбах других государств. Этот запрет распространяется и на членов их семей. Однако, согласно общепринятой практике, внутренние законы государства не могут противоречить международным соглашениям и договорам, заключенным этим государством. К таковым относится и соглашение о неограничении прав и свобод бывших сотрудников КГБ и членов их семей, поскольку оно было подписано до принятия закона об иностранцах и никем не отменено. Обязаны ли власти республики руководствоваться положениями межгосударственного договора? Этим вопросом эстонские парламентарии и министры задались тотчас же, как только пришли в себя от шока, в который их повергло появление в зале суда копии текста соглашения.

Юрист Юри Райдла, занимавший в 1991 году пост министра юстиции, считает, что эстонское законодательство за эти годы «претерпело столько существенных изменений, что соглашение практически утратило свою юридическую силу». Несколько осмотрительнее высказался на сей счет тогдашний министр юстиции Мярт Раск. Он не исключил, что «это соглашение может оказать существенное влияние на формирование миграционной политики эстонского государства. В условиях четкой правопреемственности», считает министр, «обязательства, взятые страной при одном правительстве, остаются в силе и десять лет спустя». Именно его слова о преемственности пыталась опровергнуть срочно созданная парламентская комиссия.