Ирина Кашкадамова - Мы дети богов. Мифы пеласгов

Спустившись, я иду по саду плодовых деревьев. Сквозь сад, почему-то азулами называемый “волшебным 46 46 Видимо, некоторая растительность могла сохраниться после катастрофы, если она располагалась на недоступных для воды местах. Такую растительность люди обожествляли. “, пробегают теряющиеся в траве и деревьях тропинки. Нет ни одной дороги, которая бы вела к лестнице и постаменту.

Местный жрец, подходит ко мне, протягивает местный плод. Это продолговатый плод в две мужские руки, желтый, восковой. Сколько раз, мне муж говорил: “не ешь незнакомое“. Они этот плод называют то ли цукама, то ли цукума. Я жестом отвергаю предложение. Жрец не поняв, быстро приставляет деревянную лестницу к дереву, поспешно взбирается по ней, так что его голые ноги мелькают у меня перед глазами. Жрец очень выделяется среди азулов, он высокий, с черными вьющимися волосами, растрепанными и неопрятными, как и его борода. Спустившись, он протянул мне плод с самой вершины. В его голубых, глубоко посаженных глазах прячутся дикие животные инстинкты. Такое бывает у людей, от которых ушли боги 47 47 Душевнобольные. . Его могучий торс замотан куском грубой ткани, скрывающий тело от подмышек до конца ягодиц. Это выглядит дико и нелепо, словно тело человека в коконе бабочки. Я отказываюсь от плода. Жрец запихивает его целиком себе в рот, так, что сок и мелкие семечки разбрызгиваются по его бороде.

Самани эль гарда пан тита, каран да вака! 48 48 Барка (корабль с большой выпуклостью, острым носом) берет поднять вверх всеобщего титана (луну?) голову подлинного гиацинта (лилового царственного цвета). – стихами говорю я ему, продолжая идти по храмовым землям. Вечереет.

Мимо акаций, увешенных стручковыми плодами, я прохожу к дому, отведенному для нашего с мужем жилья. Азулы поклоняются богу птице, мужа они считают его носителем – Гатием. Меня же они назвали Тамит 49 49 Ключница, хранительница казны, хлеба. – змеей, помощницей и женой бога. Дом небольшой, прямоугольный, с углубленным земляным полом. За большой кроватью, в ее изголовье, я достаю ларчик. Подвеску, с бирюзой, из которой свисают гирлянды бубенцов, посередине эллипсоидных агатовых бус, которые одеваю на шею. Бубенцы должны, по поверьям отгонять злые силы. Небольшое зеркало, убрав грязь подолом платья, я просунула под волосы, сзади, что бы при попадании на него света, создавалось сияние. Последним, надеваю кольцо, сделанное подобно подвеске, столь же ажурное, с торчащими в разные стороны камнями и бубенцами. В таком кольце делать ничего нельзя, либо украшение испортишь, либо работу. Теперь я перехожу в часть дома, отведенную под кухню, там, где хранится еда, где можно поесть. Очаг в нашем доме выносной.

Ночь. Мы на площадке. На валуне разведен костер. Я стою у самого бортика, с вытянутыми к азулам руками.

Аутума!!! 50 50 Свидетельствую, в понятии произнесения пророчества, состоящего из случайного набора фраз – автоматического. – разносится в звенящей тишине ночи. Лицо мое крашено в белый цвет. Рядом, положив мне свою руку на плечо, стоит мой муж. Стихи льются из меня, я сама не знаю откуда. Я говорю, говорю. Ощущается легкость, простор. Все вокруг так хорошо и прекрасно, сила, идущая от ветра, потоком наполняет меня. Звезды, мелкими каплями осыпаются на землю. Свобода и полет наполняет меня,… Возможно, когда-то я была птицей, альбатросом, чайкой, так же стояла на краю бездны между гор, в любой момент готовая расправить крылья и сорваться к облакам.

Рука на плече, в древнем кольце – последняя моя связь с миром живых. Так же как и мои украшения, кольцо на руке мужа принадлежит жрецам азулов. Все это старое, оставленное им богами. Трудно разобрать, что нанесено на печатку мужа, но камушки, окружавшие ее, почти все вывалились. У противоположной стены площадки Варг, тоже с женой. Мы вчетвером, на двух лодках справлялись по верхней воде, не пройдя горлышко, сами не знаем как, попали к азулам. Это совсем дикий народ. Мы одежду свою, даже спрятали, пришли к ним, мужики в листиках, мы, женщины, подвязавшись тряпочками… Благо, что мы с мужем похожи на их богов. А то азулы могли нас и в жертву принести, и живыми в землю закопать. Варг с женой не из ёлов, они тут нашими слугами считаются. Мы же не жрецы, из церемоний и ритуалов, знаем только свадебный. На нем и решили основываться. Варг, зарезая жертву, как всегда, отпускает шутки. Из-за этого, даже палец порезал. Местный жрец на него подозрительно косится. Варг всегда был отчаянным, не обращая внимания на умные и предостерегающие советы, делал и говорил все, что считал нужным.

Я закончила пророчествовать, и муж довел меня до поставленного Варгом стула у горящего костра. Варг накинул на меня теплую ткань, что бы я быстрее согрелась после транса, и дал в руки высокий сосуд, с чем-то горячим. Тем временем муж, с помощью жены Варга, закреплял на спине лебединые крылья. На голову ему водрузили войлочную шапку с миссюром. На его спине крылья казались совсем не большие, они у него были до середины локтя. Наморщив свой сбитый на бок нос, и подмигнув, муж полез на бортик. Короткие сапожки по икры подчеркивали стройность его ног, так же как и короткая полосатая юбочка. Быстро что-то, проорав, он вернулся к нам. Его несерьезность до добра не доведет.

Варг подает нам чашу с только что спущенной кровью. Я пригубливаю ее. Варг обсидиановым, плоским, удлиненным ножом разрезает мне руку. Моя кровь стекает в чашу, там смешивается с кровью жертвы. Чашу пригубливает муж. Он сам разрезает свою руку. Его кровь тоже смешивается в чаше с жертвенной и моей. Муж передает чашу Варгу. С мужем мы соединяем окровавленные руки, что бы наша кровь смешалась. Завтра нам предстоит уехать на остров, что бы услышать волю бога азулов – Ушастого, и принести его народу его слово. Если мы не сделаем этого, нас ждет смерть, азулы поймут что мы не боги, и даже не их дети. Подхватив мое бессильное тело, муж понес вниз. Варг, идя с нами рядом, все время отпускал свои шуточки, посасывая свой окровавленный палец.

Археологических данных о “допотопном” времени очень мало, они разрознены и относятся к разным периодам. Мы не знаем точно, ни как жили, ни кем были люди до Девкалионового потопа. Именно тогда, после Девкалионового потопа в Средиземноморье появились эолийцы (ёлы, айолы), став одним из 4 народов, создавших конфедерацию Аркты. Ёлы считались детьми ветра, они знали все протоки и водовороты, во множестве находившиеся в Средиземноморском бассейне. Надо отметить, что Средиземное море выглядело совсем иначе, было гораздо больше островов, территория, занимаемая сейчас Балканами и Апининским полуостровом, раньше тоже состояла из островов. Своего рода, это была островная цивилизация. На разных островах люди были на разном уровне развития. Часто, когда уходила культура, на ее место приходила дикость. При этом ёлы плавали от острова к острову, исследуя, развлекаясь и торгуя.