Олег Ермишин - Афоризмы

Разве есть определенное местом отечество у меня, для которого отечество везде и нигде? [3379]

Божество необходимо будет ограничено, если Оно постигнется мыслью. Ибо и понятие [постижение] есть вид ограничения. [3380]

Слово о Боге чем совершеннее, тем непостижимее; ведет к большему числу возражений и самых трудных решений. [3381]

Говорить о Боге – великое дело; но гораздо большее – очищать себя для Бога (…). Учить – дело великое, но учиться – дело безопасное. [3382]

Мужья были законодателями; поэтому и закон обращен против жен. [3383]

Всякий грех есть смерть души. [3384]

Бог всегда был, есть и будет, или, лучше сказать, всегда есть; ибо слова: «был и будет» означают деления нашего времени и свойственны естеству преходящему; а Сущий – всегда. [3385]

Смерть [установлена] – в пресечение греха, чтобы зло не стало бессмертным. [3386]

Закон мученичества таков, чтобы как, щадя гонителей и немощных, не выходить на подвиг самовольно, так, вышедши, не отступать; потому что первое есть дерзость, а последнее – малодушие. [3387]

Не должно унижать ученость, как рассуждают о сем некоторые [христиане]; а напротив того, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве. [3388]

Те, которые преуспели или в делах, оставив слово [красноречие], или в слове, оставив дела, ничем, как мне кажется, не отличаются от одноглазых, которые терпят большой ущерб, когда сами смотрят, и еще больший стыд, когда на них смотрят. [3389]

Мысль, не высказывающая себя словом, есть движение оцепеневшего. [3390]

Как пламень по истреблении им вещества не сохраняется, но угасает вместе с тем, что горело, так и страсть сия [плотская] не продолжается после того, как увянет воспламенившее ее. [3391]

Легче заимствовать порок, нежели передать добродетель. [3392]

Учение есть пища и для питающего. [3393]

Бог творит все как хочет, а человек – как может.

Безумен, кто в богатстве забудет друга.

Злой человек и в богатстве живет неправедно.

Нам вверен был рай, чтоб насладиться; нам дана была заповедь, чтобы, сохранив ее, заслужить славу, – дана не потому, что Бог не знал будущего, но потому, что Он постановил закон свободы. Мы обольщены, потому что возбудили зависть; пали, потому что преступили закон; постились, потому что не соблюли поста (…). Мы возымели нужду в Боге, воплотившемся и умерщвленном, чтобы нам ожить. С Ним умерли мы, чтобы очиститься; с Ним воскресли, потому что с Ним умерли. [3394]

Старайся всякому делать добро, а не себе одному.

Не красота всякой женщины – золото, но ум и молчание.

Праведная жена – богатство дому и спасенье мужу.

Дурная жена в дому подобна злой вьюге.

Добрая жена любит труд и спасает от зла.

Пугливый муж пугливые мысли имеет.

Мудрым решения ночью приходят.

Мужу, в беду попавшему, не сотвори зла – и тебя не постигнет зло.

Никто о себе не скажет: я злодей.

Лучше смолчать, чем худое молвить.

Говорящий плохое – всегда в убытке.

Изрекать могут многие – понимают не все.

Одного невозможно избыть человеку: стремленья к женщине.

Ссоры любящих длятся недолго.

Не суди по виду, суди по делам.

Не сыскать ни одной жизни, без печали прошедшей.

Многих, творящих зло, оправдает их чин.

Беседы, долго идущие, пожирают жизнь.

Душе израненной доброе слово – лекарство.

Все в Божестве, и Оно во всем. [3395]

[Иные] хотя признают верным, что изнемогшее в пороке естество посещено Божественною силою, но с неудовольствием взирают на способ посещения, по незнанию, что всякое устройство тела само по себе имеет равную цену, и ничто содействующее в нем поддержанию жизни не заслуживает осуждения как что-либо нечестивое или дурное. (…) Как прочие органы поддерживают в человеке настоящую жизнь, (…) так родотворные органы имеют промышление о будущем, вводя собою преемство естеству. (…) Ибо не глазом, не слухом, не языком, не другим каким чувственным органом непрерывно продолжается род наш; все это, как сказано, служит для настоящего употребления, а в тех органах соблюдается человечеству бессмертие. [3396]

В бессмертном усматривать человеческое, (…) в человеке доведываться Божественного. [3397]

Христианство есть подражание Божескому Естеству. [3398]

Чем бессловесная жизнь ограждена для самосохранения, то, будучи перенесено в жизнь человеческую, стало страстью. Животные плотоядные охраняются раздражительностью; животных многородящих спасает сластолюбие; животное малосильное хранит робость. (…) Но часто и разум, по наклонности и расположению к бессловесному, затмевая в себе лучшее худшим, доходит до скотоподобия, ибо, как скоро (…) принудит рассудок стать служителем страстей, происходит какое то превращение добрых черт в бессловесный образ. [3399]

Нашей природы превратность не тверда даже и во зле. [3400]

Проводящему черту по чужим линиям трудно где-нибудь не выступить из них, и в хорошо сказанном на чужом языке очень нелегко сохранить ту же красоту в переводе. (…) Если перевожу буквально, то выходит нескладно; если по необходимости что-нибудь изменяю (…), то покажется, что я отступил от обязанности переводчика. [3401]

Страх Божий изгоняет страх человеческий. [3402]

Самое девство есть плод брака. [3403]

И святые могут впадать в зависть. [3404]

Вино и молодость – двойное воспламенение для чувственности. Зачем же подливать масла в огонь? [3405]

Хвалю брак, хвалю супружество, но лишь потому, что от брака рождаются девственные люди. [3406]

[Обращаясь к матери девственницы («невесты Христовой»):] Ты стала тещею Господа. [3407]

Когда подаешь милостыню, пусть видит только Бог. Когда постишься, да будет радостным лицо твое. (…) Не старайся казаться набожной и смиренной более, чем нужно; не ищи славы, избегая ее. [3408]

Если (…) я начинал (…) читать пророка, меня ужасала грубость речи, и, не видя слепыми очами солнца, я думал, что это вина не глаз, а солнца. [3409]

Обращение никогда не может быть поздним. Разбойник вошел с креста в рай. [3410]

[Об обучении девочки:] Бранить ее не следует, но нужно возбуждать ее способности похвалами (…). Больше всего следует остерегаться, чтобы она не возненавидела учение, чтобы отвращение к нему, сложившееся в детстве, не перешло за молодые годы. [3411]

Само произношение букв и первые начатки учения иначе преподаются ученым, и иначе – невеждой. [3412]