Александр Кучинский - Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы

Писатель и журналист Марк Алданов, эмигрировавший из Киева сразу после революции, в начале 30-х писал о «Реми» так: «Я побывал в доме Мата Хари. В старинных уголовных романах Монгепена, Габорио, в разных „Тайнах Розового Дома“ описываются именно такие таинственные виллы. Сходство полное, вплоть до узких винтовых лестниц, соединяющих первый этаж со вторым. Может быть, помимо удобства, именно романтика этого особняка и привлекла внимание Мата Хари — ведь ее и погубила, главным образом, романтика».

На многие легенды имеются контрлегенды. Одна из таких контрлегенд выставляет хозяйку «Реми» как мученицу и неудачницу, жертву дьявольской интриги. Известная парижская актриса приревновала танцовщицу к своему мужу и коварно обвинила соперницу в шпионаже. Судебную ошибку завершил расстрел 15 октября.

По некоторым слухам, интриганка уже давно покаялась римскому папе и недавно умерла в страшных угрызениях совести. Однако слухи остаются только слухами. Судьба Мата Хари, украшенная легендами и недомолвками, освещалась во французских газетах десятилетиями. Упоминались известные фамилии, бичевались высокие должностные лица, выливался компромат с парламентской трибуны. Тот же Марк Алданов, изучавший многие архивные документы, не считает Мата Хари невинной овечкой. Шпионку выдала не артистка-ревнивица, а Эйфелева башня.

«Это была очень умная и одаренная женщина с необычайным темпераментом, жадно любящая жизнь, жадно любящая позы и эффекты, взбалмошная до истеричности и болезненно лживая. В Париже, Вене, Берлине по ней сходили с ума самые разные люди. Рассказывают, что среди се любовников были генералы, чиновники, один из высших служащих министерства иностранных дел, академик, военный министр, принцы и великие герцоги. Говорят даже о двух монархах. Сочетание всего этого обещало многое; однако из него нисколько не вытекала необходимость совершать тяжкое преступление.

Обстоятельства, при которых Мата Хари стала шпионкой, известны только германской разведке. Мы здесь вступаем в область догадок.

Успех танцовщицы Мата Хари в Париже, где обычно создается или закрепляется артистическая слава, обеспечил ей возможность гастролей по всей Европе. Она выступала в Вене, Берлине, Амстердаме, Риме, Монте-Карло. Платили ей по тем временам недурно. Мата Хари получала за выход в среднем около 200 золотых франков. Выступала она часто и, следовательно, могла бы жить и на свой заработок.

Хозяйка кофейни, расположенной на улице Виндзор рядом с домом Мага Хари, хорошо ее помнила. Она рассказывала, что этот дом всегда осаждали кредиторы. В 1914 году Мата Хари, покидая Париж, буквально спаслась от них бегством: она тщательно скрывала свой отъезд и выехала из дома ночью. Есть сходные указания и в печатных источниках. Она, по-видимому, не раз переходила от большой роскоши почти к бедности. Не слишком роскошной была ее квартира — та самая, на которой происходили оргии. Это и теперь видно по размерам комнат, по ванной, по разным мелочам. Мата Хари немало зарабатывала танцами, ее щедро оплачивали богатые покровители, ей платила германская разведка. Куда же девались деньги? Говорят, она играла в карты».

Так что же толкнуло танцовщицу на путь, который оборвался возле Венсенского полигона? Возможно, сама романтика шпионажа, манящая тайными встречами, внешнеполитическими кознями, двойной жизнью. Мата Хари жила нервами, оголенными чувствами, бурной фантазией. Казалось, что она крутит собственную жизнь, словно бульварный биографический фильм. Многие считают, что танцовщица завербовалась еще до войны. Назывался даже год (1914), но документально подтвердить этот факт пока никому не удалось. В германской агентурной сети Мата Хари проходила под псевдонимом «Н-21». Буква «Н» указывала на старого агента, работавшего во Франции. Позже, уже с началом войны, появился шифр AF. Летом 1914 года, за несколько недель до войны, Мата Хари приехала в Германию. Ее биограф Гейманс утверждал, что Мата Хари уже тогда «была совершенно осведомлена о военных планах Германии». С этим мнением можно было поспорить: зачем немецкому генштабу посвящать платного агента средней руки в свои боевые намерения? Да и сам император Вильгельм мог лишь подозревать о начале войны в августе. Зная о неминуемом начале войны, Мата Хари, скорее всего, предпочла бы остаться в родном. Париже.

Весть о начале войны застала шпионку за столиком берлинского ресторана в компании главы городской полиции. Такое необычное соседство Мата Хари объяснила просто: «В Германии полиция имеет право цензуры над театральными костюмами. Меня находили слишком обнаженной. Префект зашел осмотреть меня. Там мы и познакомились». Спустя полгода танцовщица вернулась во Францию уже с новой разведывательной миссией. Но профессиональное счастье агента длилось недолго. Первой информацию об агенте Н-21 получила британская разведка «ИнтеллидженС Сервис» от своего мадридского агента. Вскоре за Мата Хари принялись французские контрразведчики. За ее особняком установили круглосуточное наблюдение, контролировались все почтовые отправления, фотографировались встречи, рауты, интимные сцены…

«Я читал ее перехваченные письма, — вспоминал комендант Ладу. — Большая часть из них была адресована капитану, давно служившему на фронте. Все они были подвернуты самому тщательному исследованию, испробованы в наших лабораториях с помощью различных химических реактивов. В них не было ничего, решительно ничего такого, что могло бы повлечь за собой что-либо, кроме смутных подозрений». Героем многих писем Мата Хари был капитан, в которого она попросту влюбилась. Честный армейский офицер даже не подозревал о тайной жизни парижской танцовщицы. Шпионка мечтала о замужестве, семье и детях, но дальше мечты дело не пошло.

Спустя месяц Мата Хари заметила усердие контрразведки. Она не стала паниковать. Возможно, она приняла слежку за обычную проверку, которой подвергались все, кто прибывал из-за границы. Но когда тайный надзор затянулся, Мата Хари решилась на ответный шаг. Она пришла на прием к коменданту Ладу. Визит носил непринужденный характер. Инициатива свидания была как бы встречная: не то чтобы Ладу ее вызывал, не то чтобы она добивалась приема.

Разговор начался с жалобы в кокетливой форме.

— За мной следят какие-то люди, — игриво хмурилась красавица. — Они наблюдают за мной и днем, и ночью.