Ростислав Николаев - Аферы века

Стародубцев, в отличие от Шлиппена и Зампфирова, являлся коренным петербуржцем и всю свою жизнь прожил со своей матерью А. Ф. Стародубцевой, которая была статс-дамой, т. е. состояла в свите императрицы. Она души не чаяла в своем сыне и, помимо хорошего образования, невольно передала ему светское чванство и неуемное желание широко пожить.

Шлиппен, Зампфиров и Стародубцев, сходясь в неуемном остром желании покутить и с размахом пожить, составляли одну «теплую» компанию. Правда, барон Шлиппен благодаря своему более решительному характеру и большей наглости был как бы старшим.

К этой компании, несмотря на далеко не молодой возраст, тесно примыкал бывший камергер, ставший аферистом, Стояновский, который, так же как и его компаньоны, вечно искал возможность достать деньги на те же кутежи, правда, без затрат труда и чужими руками. Он был кем-то вроде идейного руководителя этой компании. Благодаря его большому опыту по проведению различного рода махинаций молодые люди добывали деньги, платя за это проценты бывшему камергеру.

Непосредственным поводом для проведения операции по шантажу Живатовского явился случай, который произошел во время кутежа компании в так называемом «секретном кабинете» гостиницы «Европейская». Компания развлекалась здесь вместе с одной очень красивой и модной кафешантанной артисткой. Каким-то образом тема беседы незаметно перешла на очень красивое и дорогое бриллиантовое колье, которое, на зависть многих женщин, носила одна известная своими многочисленными драгоценностями светская дама. Неожиданно артистка, приняв соблазнительную позу, игриво заявила: «Мой поцелуй стоит колье».

Молодые люди, разгоряченные вином и присутствием соблазнительной красавицы, в ответ на это капризное желание с жаром заявили (они ведь выдавали себя за богачей), что поцелуй они обязательно завоюют, приобретя такое же колье и поднеся его столь прелестной девушке.

Сказано — это еще не сделано. Молодые люди не были в состоянии купить бриллиантовое колье даже куда менее дорогое. В это время, впрочем, как и всегда, у них «карманы были с дырками». Нужна же была очень большая сумма денег — несколько сотен тысяч рублей. На помощь снова пришел Стояновский. Он придумал достать деньги путем шантажа кого-нибудь из богатых буржуа, которые сильно разбогатели на финансовых операциях, связанных с военными поставками. Просмотрев ряд вариантов, компаньоны остановились на Живатовском, о котором бывший камергер сказал: «У Живатовского еще недавно ничего не было, а сейчас у него не менее трех десятков миллионов. Он захватил огромные партии каменного угля и в наше военное время продавал его Швеции, за спиной которой стоит Германия». Его аферы оказались раскрытыми, и он недавно сидел в «Крестах». Оттуда его освободили за кругленькую сумму в 600 тысяч рублей.

На Театральной улице началась операция шантажистов.

Это обстоятельство давало отличную возможность для шантажа богатого Абрама Львовича с целью получения большого куша в качестве откупного. Поэтому этот вариант аферистами был принят и началась подготовка к его реализации.

Для детальной разработки операции главные ее участники собрались в гостинице «Европейская». В большом и шикарном номере, снятом бароном Шлиппеном, за ночь была выпита не одна бутылка первоклассного коньяка и выкурено несметное количество сигар и папирос, прежде чем удалось договориться о всех деталях операции, а также распределить роли и обязанности ее участников.

Из-за сложности приобретения жандармской или полицейской формы, да и вообще формы любого из официальных ведомств было решено, что только трое участников набега будут одеты в форму, похожую на экипировку чиновников Министерства внутренних дел. Остальных решено было одеть в гимнастерки военного покроя и защитного цвета. Но и это было трудно достать. И все же необходимые атрибуты были получены — помогли знакомые костюмерши из Александринского театра. Подобраны были и статисты из этого же театра, которые, ничего не зная о существе операции и думая, что помогают большому розыгрышу, согласились исполнять роли младших полицейских агентов.

За день до намеченного срока операции барон Шлиппен на Малой Конюшенной улице, где была стоянка автомобилей, заказал на 7 часов утра 12 ноября два автомобиля.

Чем кончилась сама операция, читатель уже знает…

19 ноября 1916 года все участники аферы, связанной с обыском у миллионера Живатовского, были уже в тюрьме. Барон Шлиппен, Зампфиров и Стародубцев, заранее договорившись, держали себя на допросах героями. Они даже с некоторым гонором говорили: «Мы не просто экспроприаторы, мы идейные экспроприаторы. Спекуляция в корне подтачивает Россию, власти бессильны бороться с огромной массой всевозможных аферистов. Мы люди русские и должны помогать в деле борьбы со злоупотреблениями. Если правительство не в силах совладать с живатовскими, то мы поможем с ними расправиться».

Совершенно иначе себя вел главный вдохновитель всей истории, в прошлом блестящий камергер Стояновский. Он всячески старался доказать, что его предложение по шантажу Живатовского было просто шуткой. Схваченный с поличным, Стояновский, предавая своих компаньонов, подробно рассказывал все, что знал о приключениях «золотой молодежи» в дорогих номерах гостиницы «Европейская».

По этому поводу в статье газеты «Петроградский листок» от 21 ноября 1916 года говорилось: «Дело Живатовского обещает вскрыть злостный гнойник столицы, где спекуляция переплелась с дикими тратами денег, подношениями бриллиантов артисткам сомнительной репутации, кутежами в „секретных кабинетах“ и преступлениями, совершаемыми лицами, которых неловко было даже заподозрить». После того как были арестованы все основные участники шантажа, дело дошло и до шоферов, которые помогли проведению этой операции. Боясь возмездия, шоферы вначале скрыли свое участие, несмотря на многочисленные опросы, проводимые чинами полиции по поиску «таинственных автомобилей», за что они были подвергнуты строгому наказанию.

В конце 2000 года по петербургскому радио было передано краткое сообщение о том, что на острове Сахалине у могилы всемирно известной в свое время воровки по прозвищу Золотая Ручка воры в законе провели совещание с обсуждением своих текущих дел.

Это было одним из немногих напоминаний о безусловно талантливой, очень красивой, но порочной женщине, бурная и полная приключений жизнь которой завершилась сто лет тому назад в тишине тюремной камеры далекого острова каторжников.