Владимир Петрухин - Мифы финно-угров

Общим финно-угорским оказывается и миф о северном сиянии, сохранившийся в фольклоре Южной Эстонии: Вирмалайсет — это огненные духи или души умерших, сражающиеся духи. По северному сиянию предсказывали изменение погоды (холод, осадки), а также бедствия — войну, голод, особенно если сияние имело красный оттенок.

Против козней злых духов необходимы были заговоры и целительные средства. Самым волшебным из них — помогающим от всех болезней — считался так называемый «вороний камень». Его можно было добыть, если забраться в гнездо к ворону, вынуть ненасиженные яйца, сварить их и положить обратно. Ворон, чтобы оживить яйца, отправляется в дальние страны и приносит в гнездо чудесный камень. Тогда птенцы вылупляются из яиц. Надо дождаться, когда они оперятся, и забрать камень из гнезда.

Этот рассказ напоминает известный всему средневековому миру миф о чудесном камне шамир, которым в древности сам царь Соломон резал камни для строительства Иерусалимского храма. Храм следовало построить без применения железных инструментов, для чего и нужен был шамир. Слуга иерусалимского царя находит гнездо чудесной птицы (удода), которая улетела в поисках корма для своих птенцов, и накрывает это гнездо стеклом. Тогда птица приносит шамир, чтобы разрезать стекло, и волшебный камень достается царю Соломону.

Внимание мифологов привлек и не менее знаменитый миф о птичьем гнезде, распространенный почти повсюду в Евразии и Америке. Это, может быть, один из древнейших мифов человечества. В нем рассказывается о герое, который разорил орлиное гнездо и стал шаманом. Счастливчик, которому достается вороний камень, также оказывается наделенным чудесными способностями врачевателя. Читатель может вспомнить сюжет о викингах, которые отправились за волшебным золотым яйцом в Биармию: эстонское поверье о вороньем камне позволяет понять, зачем скандинавскому конунгу понадобилось чудесное яйцо.

Немецкий хронист и миссионер Генрих Латвийский в своей «Ливонской хронике» (XIII в.) упоминает некоего бога Таара (Тоора) как высшее божество, даровавшее победу в верованиях эстонцев. По донесенному хронистом преданию, Таара родился на горе в прекрасной роще (рощи и горы почитались всеми финно-угорскими народами). Когда немецкие миссионеры вырубали эту рощу и уничтожали стоявших там идолов, язычники ожидали, что из деревьев потечет кровь.

Что это были за идолы, можно представить из другого описания Генриха. Один лив рассказал миссионеру, что видел в лесу своего бога, который предсказал приход вражеского войска. Этот бог «от груди рос из дерева» — то есть идол был вырезан прямо из ствола. Такие изображения были известны многим финно-угорским народам (финнам, саамам, коми): вспомним карельские культовые деревья карсикко. После ухода миссионеров ливы решили наказать «саксонского бога»: они отрубили одной из статуй святых, оставленных христианскими проповедниками, голову и пустили ее в море, вслед за отплывшими немцами. Интересно, что так же поступил русский князь Владимир Святой с идолом главного славянского языческого божества — Перуна — после крещения Руси: Перуна бросили в Днепр и отправили плыть за днепровские пороги, прочь из Русской земли.

К Таара обращались осажденные крестоносцами («железными мужами» эстонского фольклора) эстонцы с возгласом «Таара та!» — «Таара, помоги!». Ему приносили в жертву скот в священных рощах, а на западе Эстонии устраивали ритуальные сражения и танцы. Вероятно, у Таара были специальные служители культа: колдунов в Эстонии называли тоорумеес, «человек Тоора». Громовник Туури известен и в финской мифологии. Имя Таара, Тоора, Туури могло быть эпитетом Уку или Укко, но, возможно, финнам и эстонцам (древнерусской чуди) с древности был известен и культ скандинавского громовника Тора. Недаром четверг — день громовника Тора в германской традиции — считался у эстонцев праздничным; в этот день устраивались жертвенные трапезы. Четверг также подходил для колдовства: злые духи, преследуемые громовником, были в этот день сговорчивее. Имя Тоора напоминает также наименование высшего небесного божества у обских угров — Торум; может быть, схожим было древнее имя общефинно-угорского небесного бога.

Согласно эстонским поверьям, каждый лес имеет своего духа. Они могут принимать вид обычных людей, например мальчика-пастуха, правда, пасет метсавайм необычное стадо — зайцев. Иногда вид метсаваймов обманчив: спереди они похожи на обычного человека, но сзади имеют вид гнилого ствола, или у них есть хвост. Появляются они и в виде животных — волка, медведя, змеи. Метсаваймы покровительствуют птицам, заботятся о больных и раненых животных: от них зависит рост деревьев в лесу. Обитают они в дуплах деревьев, где могут жить семьями. Людям метсаваймы в общем не опасны, хотя могут наказать тех, кто нарушает запреты, в том числе христианские, — например тех, кто работает в лесу в воскресенье. Метсаваймы могут сбить с пути, лишить удачи охотника, который оставлял в лесу раненых животных. Больше опасности представляют лешие — ванахальбы («старые черти»), ванасыги («старые слепцы») — заметим, что слепота или одноглазие считались у древних признаком нечистой силы. Подражая эху, они могут завести человека в болото или непроходимую чащу. Принимая облик седых старцев, они иногда пасут стада диких животных. Впрочем, охотнику, которому удается заключить договор с ванахальбом, обеспечена особая удача в охоте.

Пеко, или Пекко, был особенно почитаем у восточных эстонцев — сету. Он именовался также «древним богом» или «древним идолом». Изображение Пеко изготовляли из воска или дерева, зимой особый жрец хранил его в амбаре, а во время сева идола выносили на поле. Пеко молили об урожае, плодовитости скота, благополучии семьи, о защите от непогоды. Праздник, посвященный Пеко, проводился тайно в конце августа — начале сентября, во время жатвы: участвовать в нем могли только мужчины. На священной трапезе избирался жрец Пеко. Духу плодородия Пеко были близки покровитель полей у карел — Пеллон Пеко и финский Метсик (буквально — «дикий»), именовавшийся также Маа-кунингас, «Царь земли». Изображение Маа-кунингаса в виде мужчины (реже — женщины) с подчеркнутыми признаками пола носили по полям, чтобы получить урожай, а затем оставляли в лесу.

Эстонцам были известны предания о первобытных великанах — сыновьях Калевы. Чашечные углубления на камнях — это следы рук сыновей Калевы, которые метали жребий, разделяя угодья. Считалось, что большие камни появились на полях Эстонии потому, что «девушка Калевы» несла их в переднике, но ткань не выдержала тяжести, и камни просыпались. Существует предание о похищении великанской девы, которая превратилась в огромный камень у городища Иру.