Светлана Зернес - Великие научные курьезы. 100 историй о смешных случаях в науке

Все это очень сложно. Просто и гениально подошел к этим сложностям физик-теоретик Стивен Хокинг. Он всего лишь спросил: «Если путешествия во времени возможны, то где же тогда туристы из будущего?» И действительно, будь такая поездка легко выполнима, то по нашим улицам разгуливали бы целые компании чудиков, разглядывали бы все вокруг и просили сфотографироваться.

Объяснение было предложено следующее: путешествовать в прошлое и, соответственно, встречать гостей из будущего можно будет лишь в определенном временном промежутке, с того момента, как изобретут машину времени. Но не раньше. Другая причина может быть связана с запретом на путешествия в прошлое или с удивительно эффективной маскировкой гостей. Подумав над всем этим, Хокинг решил: «Если путешествия во времени и возможны, то они неосуществимы».

Парадокс? Да сама идея временных путешествий просто соткана из парадоксов! Если даже отбросить в сторону технические проблемы, то остаются социальные и логические. Самый запутанный, пожалуй, - это«парадокс дедушки»: что будет с нами, если, попав в будущее, мы окажемся такими гадкими личностями, что намеренно или случайно убьем своих родителей? Не исключено, что по возвращении в свое время придется восстанавливать историю и еще раз рождаться. Либо в нашей реальности ничего не изменится, кроме того, что мы исчезнем бесследно. Но лично мне больше нравится третий вариант. В нем наша свобода ограничивается определенными пределами. Как только мы решим устроить парадокс и попытаемся совершить то роковое для самих себя убийство, какая-нибудь неведомая сила не позволит нам этого сделать!

Большинство физиков сейчас согласны в одном. Что единственный способ решить вопрос реальности путешествий во времени- разработать самую полную теорию гравитации и пространства-времени. Удастся ли- как говорится, время покажет!

Но если верно то предположение, что перенос во времени все-таки невозможен, то и это для науки не менее интересно. Потому что тогда ей придется поработать над вопросом: «А почему нельзя?»

Связь поколений- дело хорошее. Хорошо, когда рядом с маститым профессором подрастает молодой хваткий ассистент. Плохо, когда ассистент начинает маститого профессора дурачить! А вслед за профессором всю научную общественность. Хорошо, что удается это единицам. Тем не менее, плохо что удается.

Американец Марк Спектор был, что называется, из молодых да ранних. Он подавал большие надежды и слыл самым блестящим студентом Корнеллского университета за все последнее время. А было это в1980-м.

Талантливого выпускника заполучил к себе в лабораторию биохимик Эфраим Рэкер. Если бы он знал, чем это закончится, он и близко не подпустил бы Спектора к своим работам. Но знать он никак не мог, а потому радовался.

Шестидесятивосьмилетний Рэкер был известен своими противораковыми исследованиями. В его научной карьере как раз намечался пик, вершина. Он давно думал о том, что в злокачественном изменении клеток виноват фермент. Фермент, который носил непроизносимое название«натрий -калий зависимая аденозинтрифосфатаза». И юному подопечному Рэкера была сразу поставлена задача не из легких- получить его в чистом виде.

У кого угодно на это ушло бы не меньше года. Но только не у Спектора! За пару месяцев он не только выделил фермент, но и узнал, что в больных клетках он гораздо активнее. Все шло так гладко, так соответствовало теории. Слишком гладко, как скажут впоследствии.

Конечно, множество вопросов только предстояло выяснить, но Спектор работал прямо с нездоровым энтузиазмом. Было выяснено, почему фермент так активно ведет себя в опухоли: его стимулирует другой фермент.

Так пришли к целому каскаду ферментов. Их обозначили как S, L, М, F, дали статью в журнале Science и наделали немало шуму. Ведь это означало, что выяснена причина появления раковой опухоли!

На лекцию Рэкера, посвященную этому открытию, собралось две тысячи человек. А Спектор выступил на симпозиуме молекулярных биологов, куда съехались самые выдающиеся ученые. Каскад ферментов красовался на обложке сборника докладов симпозиума - как сенсация. Разумеется, собравшиеся с жаром выпытывали все подробности эксперимента. Отвечая на вопросы, молодой исследователь кое-где «буксовал» . Но публика оказалась благосклонна - как заявил один из слушателей, если работа верна хоть наполовину, то даже это великолепно.

Опыты нужно было продолжить. К нашим героям присоединились Фолкер Фогт из того же Корнеллского университета и его дипломник. Предстояло проделать все то же самое, но на разных клетках, а у Фогта была большая их коллекция.

К сожалению или к счастью, Фогт оказался слишком дотошен. У него сразу «не пошел» один из простейших подтверждающих опытов, и целое лето он бился над этой проблемой. И проблема все-таки вылезла наружу! Вылезла в виде вещества, которому в этом опыте было просто не место.

Вещество было изотопом йода. Им часто пользуются, чтобы помечать белки. Здесь же он играл совсем, совсем другую роль - помогал замаскировать подлог.

Фогт понял все. И происходящее показалось ему страшным сном: под ударом оказывалась и его карьера, не говоря уже о Рэкере и его помощнике! Раздумал он ровно сутки, после чего пошел к Рэкеру и понес это ужасное известие. Рэкер был ошарашен. Невозможно было поверить в масштаб фальсификации. Это что же получается: все результаты - вранье и надо начинать сначала? Скорее к Спектору!

Спектор занял позицию непонимания. Да, белок йодирован, но он тут совершенно ни при чем! Ну, загрязнился образец, с кем не бывает.

Ему отвели ровно четыре недели. Ровно месяц на то, чтобы провести опыт без всяких таких «штучек». Опыт не удался. Тогда Спектору велели убираться вон и больше никогда не переступать порога лаборатории. Блестящая карьера закончилась.

Закончилась и карьера Рэкера. В своих последних статьях он отрекся от всего, чего достиг. Говорят, он и дальше проводил свои опыты, но уже один. Субсидий на исследования его лишили.

Один из свидетелей истории с каскадом ферментов сказал примерно следующее: «Если это подделка, то очень умелая и осторожная. Это тебе не подкрашивание мышей!»

При чем здесь мыши? Нет, это вовсе не литературная метафора, а вполне реальные грызуны. Им, нашим хвостатым друзьям, чего только не приходится терпеть во имя науки!

Лабораторным мышкам биолога Уильяма Саммерлина крупно повезло в жизни. Их не потчевали всякой гадостью, не били током и тем паче не препарировали. Корма было в достатке, общения тоже- чем не мышиный рай?

Конечно, время от времени кое-кого из них куда-то забирали, но ненадолго. А уж когда возвращали, то зависти соседок по клетке не было предела: вернувшиеся выглядели так, словно только что посетили салон красоты! На их гладкой белой шерстке появлялись оригинальные черные пятна.