Светлана Зернес - Великие научные курьезы. 100 историй о смешных случаях в науке

«Гипотез не измышляю!» - уверял Ньютон, предпочитающий сказкам быль. Но, несмотря на убеждения, ему все-таки пришлось придумать гипотезу, по которой эфир проникает сквозь все тела и стремится к земле, увлекая их за собой. Вроде бы понятное объяснение тяготения, если бы не один нюанс: эфир должен тогда устремляться и ко всем остальным телам, а не только к земле. Придумывать гипотезу о том, почему так происходит, было для Ньютона уже чересчур. Он высказывался то за эфир, то против- словом, непростые у них были отношения. И эфир продолжал свое победное шествие дальше сквозь века.

Он сделался подходящей средой для электричества, магнетизма, передачи света. Его поклонниками были Гюйгенс и Лоренц, Кельвин и Менделеев; его даже воспевали в стихах как нечто грандиозное и прекрасное.

Нет меры и предела нет Эфиру, коим мир одет, — это строчки Вильгельма Кюхельбекера. Но, увы, предел все-таки наступил. Началом конца послужило предположение Пуанкаре о том, что эфир если и есть, то обнаружить его не удастся. Что за субстанция такая - ни взвесить, ни измерить! Теория относительности Эйнштейна поставила в этом вопросе довольно жирную точку, и скоро гипотеза была признана ошибочной.

Но эфир не собирался сдавать позиции так легко! Нет-нет да и проскальзывал он, всепроникающий, в людские умы. Так, в 1931 году в Большую Советскую энциклопедию просочилась статья под названием «Эфир», где оный рассматривался как вполне современное явление и еще не решенная физикой проблема.

Над статьей весело посмеялись в ленинградском Физтехе, после чего редакция энциклопедии получила ироничную фототелеграмму (это такой предок факса), подписанную Ландау, Гамовым и еще несколькими физиками: «Прочитав Ваше изложение в 65-м томе, с энтузиазмом приступаем к изучению эфира. С нетерпением ждем статей о теплороде и флогистоне». Текст сопровождался карикатурой: авторы изобразили ночной горшок с надписью «эфир» среди мусора на помойке. Шутникам потом здорово досталось по партийной линии (не то время для подобных шуточек), но эфир все же был «выброшен» из науки окончательно.

А наша сказка продолжается, и в ней появляются новые герои. А также старые - снова ирландец Роберт Бойль. Кто вспомнит закон Бойля - Мариотта, тому «пятерка»! Судя по этому закону, Бойль довольно быстро разобрался в газах и ни вкакое существование эфира не верил. Но с твердыми телами дело обстояло хуже, особенно когда их поджигали. Объяснить, что с ними в это время происходит, всегда было сложно (и вообще огонь с незапамятных времен внушал мистический страх). Поэтому, когда придумали еще одну невесомую и незримую субстанцию - флогистон, отвечающий за горение, Бойлю она вполне пришлась по душе.

Флогистон по-гречески означало воспламеняемый. Эта «огненная материя» должна была прятаться во всех горючих веществах и выделяться при сжигании. Все опять-таки очень просто: возьмем дерево; дерево есть зола плюс флогистон; развели костер, флогистон вышел, зола осталась!

Придумал эту удобную штуку немецкий химик и врач Георг Эрнст Шталь. А развенчал знаменитый Антуан Лавуазье, доказав, что главная роль в сжигании принадлежит все-таки кислороду.

Но Лавуазье не был бы Лавуазье, если бы проделал все это тихо и скромно. Напротив, он созвал к себе множество гостей и устроил над несчастным флогистоном и его автором показательный судебный процесс. Сам хозяин и еще несколько человек нарядились судьями, «обвиняемого» загримировали под Шталя, а одному молодому юноше досталась роль Кислорода и право зачитать приговор. Флогистон был приговорен к смерти путем сожжения (какая ирония!), и жена Лавуазье, наряженная в хитон, привела приговор в исполнение - бросила книгу Шталя в камин.

Между тем Лавуазье еще не знал, что, умерщвнв флогистон, он при всех своих заслугах сам сделается автором новой нелепой гипотезы- о теплороде.

Теплород в нашей невесомой троице самый младший, родившийся позже всех. Объяснял он собою процессы нагревания и охлаждения: если тело является теплым, то это значит, что в нем больше теплорода; если оно остывает- содержание теплорода в нем уменьшается. «Теплород может пройти даже через стекло», - писал Роберт Бойль, которого теперь вполне устраивал теплород, как до этого флогистон.

С теплородом распрощались в концеXIX века, без показательных судов. Всего лишь установили, что существуют молекулы и их движение.

Чтобы подогреть обед, никакой теплород в наши дни не нужен. Открыл дверцу микроволновки, сунул тарелку- и через минуту готово, приятного аппетита! А начиналась история СВЧ-печей с того, что изобретатель Перси Лебарон Спенсер однажды остался без обеда.

Какая работа без хорошего перекуса? «Не тормози, сникерсни», - внушает нам реклама, и кому ж захочется оказаться«тормозом»? Шоколадный батончик был припасен и в кармане у Спенсера: не получишь вовремя калорий- много не изобретешь.

Хотя на этот раз Спенсер не собирался ничего изобретать, он был занят своей работой в компанииRaytheon Corporation, где трудился инженером. С трудоустройством Спенсеру, можно сказать, повезло, потому что образования у него не было практически никакого (рано осиротевший, он даже школу толком не окончил, правда, это не помешало ему получить в своей жизни сто пятьдесят патентов). Хозяин фирмы разглядел в молодом инженере оригинальный ум и не ошибся.

КомпанияRaytheon занималась научно-техническими разработками в области радиоэлектроники. Начинали с радиоприемников, но времена наступили тревожные, и главными клиентами компании сделались военные. Министерство обороны Великобритании из соображений безопасности решило производить радиолокаторы в США, иRaytheon получила заказ на изготовление их основного компонента- магнетронов.

Благодаря таланту Спенсера производство магнетронов росло с удивительной скоростью: если раньше в день выпускалось от силы семнадцать штук, то теперь- больше двух тысяч! Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и война. Пришло время придумывать что-то новое, мирное, причем довольно быстро. Потенциал у компании был большой, и все дружно занялись поиском новых идей.

О микроволнах к тому времени уже было известно. Их пытались использовать для сушки табака, древесины, мануфактуры, но Спенсеру пришла в голову идея получше.

Потом он рассказывал всем, что это случилось во время обычных испытаний магнетрона в лаборатории. Вернее, по их завершении, когда Спенсер собирался подкрепиться после тяжких трудов и полез в карман за шоколадным батончиком. Шоколадка оказалась расплавленной.

Никакого источника тепла поблизости не было, и Спенсеру оставалось только одно- грешить на излучение от магнетрона. Тут-то и родилась идея приспособить воинственное изделие для гражданских целей, а именно для разогрева продуктов. Но сначала нужнобыло во всем хорошенько убедиться. Прихватив авоську, Спенсер помчался в гастроном. Зерна кукурузы перед излучателем запрыгали и превратились в великолепный попкорн, а сырое яйцо завибрировало да и взорвалось, облепив испытателя вязким желтком. Картофель, индейка и готовые сэндвичи прошли экзамен успешно.