Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов Украины

После обретения Украиной независимости был введен запрет на любое строительство возле Софийского собора. Однако есть люди, для которых, точнее для их денег, подобные запреты — не преграда. В непосредственной близости от храма ведется беспорядочное строительство, в частности были построены фитнесцентр с подземным бассейном и офисные здания. Из-за нарушения гидрологического режима в районе Софийской площади началось проседание грунтов, а это, в свою очередь, ударило по собору — по стенам пошли трещины, стала отслаиваться штукатурка с бесценными фресками, осыпаться смальта мозаик.

Воистину, что имеем — не ценим, а потеряв — плачем. Ведь даже если отвлечься от того, что София Киевская — один из древнейших православных храмов на Земле, собор является привлекательным объектом для туристов и может при надлежащем уходе приносить немалую прибыль. Но в том-то и дело, что Софийский собор не приватизируешь. А фитнес-центр или офисный дворец — он свой, и будет приносить прибыль себе любимому. Когда начиналось строительство злосчастного фитнес-центра, за Софию Киевскую заступились украинские общественные организации и ЮНЕСКО. В результате тогдашний президент Л. Кучма подписал указ о прекращении строительных работ возле Софийского собора. В ЮНЕСКО посчитали дело сделанным и успокоились. Но за рубежом никому и в голову не пришло, что указы президента можно не выполнять! Фитнес-центр был достроен и ныне активно зазывает к себе киевлян. Мало того, и поныне в районе Софийского собора, в нарушение всех норм, ведется активная застройка. Неужели мы снова будем свидетелями победы больших денег над исторической памятью народа? Верить в это не хочется, невозможно себе представить, что София Киевская не выдержит издевательств и рухнет, погребя под собой тысячелетнюю историю страны. Однако, видя напористость людей, которые захватывают участки земли в историческом центре Киева, и легкость, с которой они получают разрешения на строительство в охранной зоне, понимаешь: нет никакой уверенности в том, что этот кошмарный сценарий однажды не станет реальностью…

Сначала — цитата. Откуда — будет сказано ниже (хотя и так ясно). «Курбас активности к общественной жизни не проявлял, замечалась тенденция получать освобождение от работ без достаточных оснований… Производит впечатление человека, имеющего большие знания и способности, но держит себя подчеркнуто выше окружающей его массы. На исправительно-трудовую политику смотрит как на зажим человечества и принуждение. Недоброжелательно относится к работникам культурно-воспитчасти за их указания себе в том, как нужно строить культурно-массовую работу в условиях лагерной действительности…»

А ведь говорила мама Саше: «Не ходи ты, сынок, в актеры». И даже клятву с него брала, что не выйдет никогда на сцену. И не было это обычной родительской блажью, мол, актерство для серьезного человека профессия недостойная, на хлеб с маслом и икрой не заработаешь, так что давай, ребенок, двигай по юридической или, например, по инженерной части. Ведь знали Ванда и Степан Курбасы (выступавшие на сцене под псевдонимом Яновичи), что такое актерская жизнь. И потому мама пыталась отговорить Леся (так называли Александра в семье) от повторения их пути. Но как могло быть иначе, если с первых лет жизни Лесь буквально жил в театре, из-за кулис наблюдая и каждой клеточкой впитывая в себя этот волшебный мир. Да, знал сын актеров Курбасов-Яновичей, что такое постоянные переезды, дешевые гостиницы, элементарная бытовая неустроенность. И в какой-то момент показалось, что пошел Лесь по правильному пути — поступил на философский факультет знаменитого Венского университета, где изучал германистику и славистику, выучил восемь иностранных языков, в том числе и совершенно экзотический норвежский (интересно, много ли в начале XX века в Украине было людей, знавших норвежский язык?). Но не вышло из Леся Курбаса ученого германиста-слависта, свернул-таки он с философского пути.

После двух лет учебы в Вене Лесь перевелся в родной Львов, учился на филологическом факультете Львовского университета. Учился, надо сказать, хорошо, не пропускал занятий, был на хорошем счету у преподавателей, совершенствовал знание языков. Но в 1911 году в числе других студентов-бунтарей он был исключен из университета за то, что требовал вести преподавание на украинском языке. И Лесь получил свободу и возможность заняться театром.

«Статный красавец с высоким лбом, выразительными глазами, будто нарисованными бровями-крыльями как нельзя более соответствовал типу героя-любовника», — так описывала молодого Курбаса театровед Наталья Кузякина. Действительно, в театре «Русская беседа», том самом, в котором когда-то играли его родители, Лесю доставались роли героев-любовников, подходящих, как считали режиссеры, под его образ. И лишь изредка Курбасу удавалось играть серьезные драматические роли.

А затем была неразделенная любовь и неудачная (или все-таки удачная?) попытка самоубийства. Выпущенная им из револьвера пуля попала в сердце и застряла в его нижней части, да так, что вытащить ее не было никакой возможности. Однако каким-то непостижимым образом Лесь выжил и так и ходил с пулей в сердце до конца своих дней.

После долгого лечения он вернулся на сцену. Но это был уже совершенно другой Лесь Курбас. Те, кому довелось заглянуть в глаза смерти, не могут остаться такими, какими они были ранее. В это время и начинает формироваться театральное мировоззрение Курбаса, его принципы работы на сцене — новаторство, иногда на грани эпатажа, непризнание авторитетов, навязанных штампов и закрывающих глаза шор «театрального опыта предыдущих поколений». Не случайно Курбаса называли украинским Мейерхольдом. Трудности никогда не останавливали молодого режиссера (еще в 1911 году он пробовал себя в качестве постановщика спектаклей в «Гуцульском театре») и актера. Нет в театре профессиональных опытных актеров? Так это же прекрасно! «Самое большое препятствие для искусства в театре — это так называемый готовый актер, профессионал, — писал Лесь Курбас. — Что это такое? Это в большинстве своем рутина, наглая, заумная, слепая, недалекая, нетворческая. Копия Копии… Маленькая душа, больная рецензиями».

В начале 1916 года Курбаса приглашает в свой киевский театр знаменитый в то время украинский режиссер Николай Садовский. Среди киевских театралов пошли слухи о новом молодом актере, пришедшем к Садовскому. Именно слухи. Да, Лесь уже не был к тому моменту артистом «местечкового» масштаба, однако и дальше родной Галиции его практически не знали. А театр Садовского — это уже совершенно другой уровень. Кстати, «молодой актер» Курбас был не так уж и молод. 29 лет — время актерского расцвета, и, наверное, не только потрясающий талант, но и накопленный к тому времени опыт позволили Лесю Курбасу очень быстро завоевать сердца весьма придирчивой киевской публики. Однако сам он, надо сказать, достаточно быстро понял, что рамки театра Николая Садовского тесны для него. И он был не одинок в своем мнении. Вокруг Курбаса начала формироваться группа молодых актеров, мечтавших создать свой театр-студию. Нет, конечно же, они не считали Николая Садовского плохим режиссером. Но у Леся Курбаса и его единомышленников было свое видение театра. Весной 1916 года, спустя всего два месяца после дебюта Леся Курбаса на киевской театральной сцене, состоялась первая встреча студийцев. Собравшиеся на одной из киевских квартир молодые актеры разошлись под утро, не заметив, как в творческих разговорах пролетело время. У них не было ни опыта, ни организационных и материальных возможностей, но студийцев это нисколько не пугало. У молодого театра есть руководитель и неуемное желание работать — а что еще надо?