Вольдемар Карамазов - Всеобщая история религий мира

Весной и осенью рядом с алтарем устраивались праздники в честь оживления природы и сбора урожая. Осенью эти праздники были более пышными и торжественными, в них принимали участие буквально все. В это время обычно устраивались свадьбы, подводились хозяйственные итоги года. Центральной фигурой при этом были чиновники-управители, обычно сочетавшие в своем лице и светские, и духовные (жреческие) функции.

Жрецов в полном смысле этого слова в Древнем Китае не было, как не было и великих персонифицированных богов и культовых сооружений в их честь. Те верховные божества, которым поклонялись иньцы и чжоусцы (Небо, Земля), не нуждались в специальных жрецах, так как первосвященником в ритуалах в их честь выступал сам правитель, а функции жрецов-ассистентов выполняли служившие правителю чиновники. Эти жрецы-чиновники, наследники иньских гадателей (в период Чжоу гадания и гадатели тоже существовали, но их статус изменился: они стали ремесленниками, толковавшими сны, определявшими счастливые дни, благоприятные для строительства места, т. е. обслуживавшими текущие потребности населения), были чиновниками государственного аппарата, помощниками правителя.

Непосредственно жреческие, ритуальные функции они, как правило, выполняли только в дни обрядов и жертвоприношений, отправление которых входило в систему управления и обеспечения порядка, необходимого для нормального существования общества, за соблюдение и укрепление которого отвечали перед Небом правитель и все его приближенные [13]. Само собой разумеется, что деятельность жрецов-чиновников была направлена прежде всего на исполнение административных обязанностей, призванных сохранять установленную Небом общественную структуру. Даже если основной функцией жреца-чиновника были, казалось бы, чисто ритуальные обязанности (календарно-астрологические подсчеты, забота о сохранности ритуальной утвари, подготовка жертвоприношений), он вовсе не считал себя кем-то вроде священника. Такая десакрализация именно религиозной части жизни в древнекитайском обществе – главное отличие религиозной системы Китая уже с древнейших времен.

Это не значит, что у китайцев совсем не было религиозности или что ее целиком поглотила административная структура. Среди крестьян существовало множество местных культов и суеверий, активно действовали шаманы, знахари, гадатели, сохранялась традиционная вера во всемогущество сверхъестественных сил. Это подтверждают и многочисленные сообщения источников.

«В Цзи в народе есть такой обычай. Если кто захворает, то на женской половине дома устраивают гаданье о воле божества. Приглашают старую колдунью, которая бьет в железное кольцо и односторонний барабан, кружится, вертится, принимает разные позы. Это называют «выплясыванием духа». В столице этот обычай особенно силен, и даже в самых лучших домах молодые женщины время от времени это делают сами. В горнице ставят на подносы мясо, льют вино на блюдо, вообще богато убирают стол.

Древний мост в Китае

Сюжет из жизни девушек Древнего Китая

Зажигают огромную свечу, так что в комнате становится светлее, чем днем. Женщина подбирает покороче подол юбки, поднимает одну ногу и выделывает танец шаньян. С обеих сторон ее поддерживают за руки две другие женщины. Затем она начинает что-то болтать, дробно и, как нить, бесконечно. Не то она поет, не то читает заклинание или молитву. Слов в этом то мало, то много, – как-то все неровно и неодинаково, – нет определенного ритма, но какой-то напев есть. В комнате помещается несколько барабанов, в которые начинают одновременно бить как попало, – впечатление грома…

Бум-бум – так тебя и оглушит… Губы женщины то открываются, то закрываются, но звуки смешиваются с гулом барабанов, и их не особенно-то разберешь. Затем голова ее свисает, глаза скашиваются.

Чтобы стоять, ей уже обязательно нужна поддержка людей, и стоит им как-нибудь упустить ее, как она падает на пол. Вдруг она вытягивает шею и делает сильный прыжок, отделяясь от земли этак на фут. Тогда женщины, собравшиеся в комнате, замирают в ужасе и, оторопев, смотрят на нее и говорят: «Предок пришел вкусить от трапезы?»

Летний дворец императора Цяньлуна

Затем дунут и загасят свечу, так что и в комнате, и везде становится черно. Люди стоят, затаив дыхание, впотьмах и не смеют сказать друг другу ни слова. Да если бы и сказали, ничего не было бы слышно: стоит хаос звуков. Так пройдет некоторое время, скажем, нужное, чтобы поесть, – и вдруг раздается грозный голос женщины, зовущей старика хозяина, старуху хозяйку и их детей, мужа и жену – и всех по их детским именам. Тогда, наконец, все бросаются зажигать свечу и, согнувшись в три погибели, спрашивают женщину, кому будет удача или горе.

Посмотрят в чарки, плошки, на стол – а там все гладко, пусто, как было до сеанса. Все собравшиеся засматривают теперь ворожее в лицо, стараясь узнать, сердитое оно или ласковое: чинно-чинно окружают ее со всех сторон и спрашивают. Она же отвечает им, как эхо. Бывает, что среди присутствующих кое у кого создаются неодобрительные настроения. А дух уже знает и сейчас же тычет в эту женщину пальцем и кричит:

– Эта надо мной насмехается!.. Величайшее неуважение!.. Вот я сниму с тебя штаны!

И та, что не верила, посмотрит на себя – глядь, она уже голая, так и сверкает телом! Пойдут сейчас же искать и найдут штаны на дереве за воротами. У маньчжурок, замужних и девиц, это почитание божества еще серьезнее. Чуть только является какое-нибудь недоумение, они непременно прибегают для разрешения его к этому способу.

В этих случаях они садятся на игрушечного тигра, как на коня, берут в руки длинную пику и выделывают на кровати особые танцевальные движения. Это называется «выплясывать тигра-духа». Этому коню-тигру дают угрожающую, страшную позу, а сама ведунья говорит диким, зычным голосом. Говорят, что это – или Гуань, или Чжаи, или Сюаньтань. Он ни разу не закричит, но у него свирепый вид, еще сильнее напугает кого угодно.

Как-то нашелся мужчина, который подошел к окну, проковырял и стал подглядывать. И что же? Сейчас же длинное копье прорвало окно, проткнуло его шапку и втащило ее в комнату. В это время вся семья – и старухи, и молодухи, старшие и младшие сестры – стоит и трясется… Идут ли, стоят ли – словно летят гуси; не смеют позволить себе какого-нибудь раздвоения мыслей или лени в костях» [14].