Ф. Брокгауз - Энциклопедический словарь (В)

В истории уголовного права В. не всегда служила необходимым условием ответственности. В эпоху господства частной мести, когда карательная деятельность государства ограничивалась регулированием проявления мести со стороны потерпевшего, внутренний момент вины не имел никакого значения: обиженный мстил за нанесенный ему деянием виновного вред, независимо от того, желал ли или не желал виновник нанести этот вред. Такое же безразличное отношение к внутреннему моменту деяния господствует и в следующей стадии – при развитии системы композиций (compositio), определенного вознаграждения в пользу потерпевшего или так называемой виры (или вергельда). Только постепенно и, главным образом, под влиянием канонического права, момент В. приобретает все большее значение; в настоящее время ни одно уголовное законодательство не упускает его из виду. Законодательных определений понятия В. не существует, но целый ряд постановлений об умысле, неосторожности, случай, ошибке и т. д. достаточно вытесняет отношение законодательств к внутреннему составу преступления. Исключение относительно В., как необходимого условия уголовной ответственности, сделано лишь для полицейских нарушений (contraventions, Uebertretungen), т. е. деяний, заключающих в себе не нарушения какого-либо права, а только неисполнение предписаний, ограждающих безопасность или фискальный интерес. Для ответственности за нарушение обыкновенно довольствуются наличностью одного факта нарушения, безразлично, произошло ли оно по вине привлекаемого к ответственности, или при таких обстоятельствах, которые, в других случаях, вполне исключали бы В. Так например, наличность неоплаченного таможенной пошлиной товара влечет за собою карательные последствия для собственника его, хотя бы в действительности он не был виновен в том, что товар остался неоплаченным.

Уголовная В. имеет степень. Обнаружившаяся в преступном деянии злая воля или В. может быть более или менее интенсивной, вызывать различную степень ответственности, даже при тождественности самого деяния в его вредных последствий. На этом свойстве уголовной В. основано деление ее на виды, главным образом – на умысел и неосторожность. Признаками этих видов служат различные степени как воли, так и сознания. Точно установленных начал для этого различения ни наука, ни положительное право еще не выработали. Наряду с указанными видами виновности, различаемыми в качественном отношении, уголовное право знает и другие степени В. и во всяком случае признает В. способною видоизменяться и в количественном отношении. Поэтому возможно говорить о большей и меньшей В. Размер В. зависит от обстоятельств, при которых данное преступное деяние совершилось и которые по существу своему или не могли не оказать известного влияния на волю или сознание преступника, или сами по себе обнаруживают большую или меньшую степень интенсивности злой воли. Обстоятельствами, влияющими на определение размера В., могут быть, поэтому, как факты, предшествовавшие совершению преступления, так и факты, одновременные с ним и следовавшие за ним, и не только факты внешние, физические, но и внутренние, психические (например, крайняя нужда, провокация, возмещение происшедшего от преступления вреда, особенности средств и способов совершения преступления, предумышленность, легкомыслие, запальчивость, раздражение и т. д.). О классификации этих обстоятельств и признаках их в доктрине и положительном праве

Совершенно отсутствует В. у субъектов невменяемых, а также при наличности случая, т. е. когда или самое деяние не есть результат решимости и воли субъекта, а случайное, внешними явлениями природы вызванное действие его, или когда последовавший от деяния результат является случайным отступлением от обыкновенного, могущего быть предусмотренным хода вещей. Возможно, наконец, отсутствие В., обусловливаемое обстоятельствами, исключающими преступность деяния (необходимая оборона, согласие потерпевшего на причинение ему вреда и т. п.), или обстоятельствами, исключающими В. (например, принуждение – физическое, vis absoluta, и психическое, vis compulsiva; состояние крайней необходимости и т. п.). Обстоятельствам первого рода французские юристы присваивают наименование excuses legales, обстоятельствам второго рода – faits justificatifs. От понятия об уголовной В. отличается понятие о В. гражданской. Гражданская ответственность шире уголовной; первую, поэтому, могут обусловливать такие внутренние явления, которые недостаточны для уголовной ответственности. На различии В. гражданской и уголовной часто основывали различие гражданского и уголовного правонарушения или неправды (Bekker, Fichte, Trendelenburg, отчасти гегельянцы Berner, Kostlin, Halschner; см. об этом, главным образом, Merkel, «Kriminalistische Ahhandlungen», и, Лейпц. 1867 г.; Binding, «Die Normen und ihre Uebertretung», I, 2 изд., Лейпц. 1890; Таганцев, «Лекции по русскому уголовному праву», I, стр. 51 – 64). Для наличности гражданской В. не требуется, обыкновенно, сознания противозаконности совершаемого, не требуется и предвидения и сознания последствий деяния, а достаточно сознание совершаемого и воля совершить именно то, что совершено.

Г. С.

Виндельбанд (Вильгельм Windelband) – немецкий философ, род. в 1848 г., состоял профессором в страсбургском университете. Ученик Куно Фишера и Лотце, он примкнул к неокантианцам. Написал «Ueber die Gewissheit der Erkenntniss» (Берлин, 1873), «Ueber den gegenwartigen Stand der psycholog. Forschung» (Лейпциг, 1876), «Die Geschichte der neuern Philosopbie in ihrem Zusammenhange mit der allgemeinen Kultur und den besondern Wissenschaften» (т. I «Von der Renaissance bis Kant», Лейпциг, 1878; т. 2, «Von Kant bis Hegel und Herbart, die Blutezeit der deutschen Philophie», Лейпц., 1880) и «Praludien, Reden und Aufsatze zur Einleitung in die Philosophic» (Фрейбург и Тюбинг. 1884; общедоступное изложение начал критической философии).

Виндикация – общее название для вещных исков, в специальном же значении (соответственно римской rei vindicatio) означает иск собственника о признании его права собственности на вещь и о передаче ему на этом основании его вещи. Истцом по римскому праву мог быть только собственник, утративший владение вещью; современное право допускает виндикацию и со стороны владеющего собственника (напр. против лица, неправильно названного собственником в вотчинных книгах). Истец должен доказать свое право собственности, т. е. законный способ приобретения вещи (напр. передачу ему вещи по покупке, давностное владение). По римскому праву, если этот способ был производный, нужно было доказать еще и способ приобретения как своего непосредственного предшественника, так и его предшественников, по крайней мере в пределах давностного срока; средневековые юристы назвали такое доказательство «дьявольским». Ответчиком является тот, кто владеет вещью или только держит ее от чужого имени (напр., арендатор); но последний может освободиться от ответственности, назвав суду лицо, от имени которого он держит. Исковое требование состоит в том, чтобы суд признал право истца, откуда уже вытекает обязанность ответчика выдать вещь со всеми ее приращениями, количество которых определяется различно для добросовестного и недобросовестного владельца вещи. Предметом В. может быть всякая физическая вещь, способная быть объектом собственности, если только можно отличить ее от других однородных вещей; можно виндицировать даже совокупность вещей (аптеку, библиотеку), но нельзя виндицировать, напр., хлебные зерна или денежные знаки, смешанные с другими такими же зернами или знаками. Римское право не различало в отношении В. вещей движимых от недвижимых, и пространство действия этого иска не было ограничено соображениями об интересе добросовестного владельца: «я виндицирую свою вещь от всякого, у кого найду ее», а владелец пускай ищет свой убыток с того, от кого приобрел. В. не допускалась только против тех, кто приобрел вещи от казны. Наоборот, германское право выработало для В. движимых вещей особые нормы, юридическое основание которых выразилось в поговорке: Hand muss Hand wahren. Собственник, лишившийся вещи по своей же неосмотрительности, не вправе делать за это ответственным последующего добросовестного приобретателя ее; поэтому собственник, который сам выпустил вещь из своих рук – напр., отдал ее на хранение или в наймы лицу, не оправдавшему его доверия, – должен пенять на собственный неосмотрительный выбор контрагента и искать свои убытки с него, но не вправе обращаться с виндикационным требованием к добросовестному третьему лицу, купившему вещь от недобросовестного хранителя или нанимателя. Впрочем, в некоторых партикулярных правах В. в означенных случаях допускалась под условием возмещения третьему лицу уплаченной им цены. Подобное правило действует, напр., в современном прусском праве, где, впрочем, в целом ряде случаев В. не допускается вовсе (против лиц, приобретших вещь на аукционе или в магазине купца и т. п. ). Отдавая, при столкновении интересов собственника и третьего лица, предпочтение этому последнему, современные законодательства руководствуются тем соображением, что интересы третьего лица совпадают с потребностью гражданского и особенно торгового оборота в спокойствии и уверенности в прочности сделок и основанных на них приобретений неограниченная же В. нарушала бы эту уверенность и препятствовала бы быстрому обращению товаров. Вследствие этого по общегерманскому торговому уставу, напр., В. движимости осталась только для обратного истребования похищенных и потерянных вещей; что же касается до бумаг на предъявителя, то их нельзя виндицировать даже в случае похищения. По французскому гражданскому праву В. движимости вообще не допускается: изъятие сделано только для похищенных и потерянных вещей, которые можно истребовать от добросовестного приобретателя под условием, однако, возмещения ему уплаченной им цены. Французский закон 1872 г. касательно похищенных бумаг на предъявителя удачно примиряет интересы потерпевших собственников с интересами третьих лиц, устанавливая порядок ответственности биржевых агентов и банкире в.