Ася Михеева - Автор, жги! [Азы конфликтологии для сторителлеров]

Как совершенно верно говорят литературоведческие источники, конфликт — это противоречие. Но не всякое.

Из этого определения следует несколько важных для писателя выводов.

Во-первых,определение говорит о единой системе. Значит, для конфликта нужен общий контекст, который никто из участников не может взять и сделать необщим ( «мы с Олифантием в мире живем — он на одном конце деревни никого не трогает, я — на другом » — и вот нету никакого конфликта). Единство системы вовсе не обязано быть очевидным, и персонажи вовсе не обязаны о нем знать. Но и писатель, и читатель отлично понимают разницу между главами романа и сборником рассказов. Общность, взаимозависимость персонажей — важный аспект конфликта. Злодей может жить за лесом годами, но герой идет его побеждать только тогда, когда начинают пропадать дети и девушки из родной деревни героя, а надежнее всего — родной ребенок или невеста. Чем сложнее игнорировать антагониста, тем лучше увязана система в единое целое.

Второе,что нам необходимо для создания действующего конфликта — это прежние способы функционирования конфликтующих подсистем. То есть «то, как мы всегда делали раньше», предыстория, шаблоны поведения, готовые алгоритмы. И это должны быть такие алгоритмы, которые до возникновения конфликта были лучшими из возможных. Процесс их тестирования — та часть любой книги, где герою «не везет». Неудачи быть обязательны именно потому, что старые алгоритмы кажутся герою (а возможно, и нам!) естественными и само собой разумеющимися, но именно здесь и сейчас, в конфликте — увы, не срабатывают как надо, и надо это показать в действии — вот это не сработало так-то, а вот это не сработало так-то. Сделать хотел грозу, а получил козу — история, пригодная как для магов, так и для электриков.

Третье, что еще из определения следует: конфликт и негатив — вовсе не синонимы. Давайте рассмотрим две умозрительные ситуации.

1. Волки ловят и едят зайцев .

Да, волки страдают от голода и злятся, когда заяц убегает. Да, зайцам очень страшно, а когда их ловят — то и очень больно. Но все участники понимают, что им нужно делать, чтобы быть в благополучии, и если делать это лучше всех тебе подобных — то и будешь благополучен. С течением столетий и зайцы, и волки становятся все более крепкими и быстрыми (см. естественный отбор).

2. Между Англией и Францией строится мост

Наука и техника дошли до такой возможности, две страны нашли денег, геологи дали добро, и вот на 3D модели на мост въезжают машины… Из Англии — по левой стороне, из Франции — по правой…

— Кхм!!!! — говорят строительные и автодорожные эксперты, советники ЕС и другие умные люди, просчитав неизбежные последствия.

Первая ситуация, хотя в ней льется кровь и лес напоен ужасом — вообще не конфликт. Это антагонизм. Вторая — конфликт, да еще какой, конфликт глубокий, отягощенный исторически, требующий большой дипломатической и технической изобретательности — но реально его участники могут смеяться, спокойно дискутировать и не опускаться даже до препирательств. Первая ситуация не может быть движущим конфликтом сюжета, хотя вполне может быть использована как фон для нагнетания эмоций. А из второй сюжет вполне делается. Как минимум, почти наверняка вы прямо здесь и сейчас начали в уме прикидывать, что бы вы сделали на месте экспертов. А значит, конфликт вас уже немножечко засосал (а книжка с этим конфликтом получила некую вероятность быть вами купленной)

Нужно отметить, что антагонизмы в тексте тоже очень желательны (хотя менее обязательны, чем конфликт). Чем больше страха, агрессии, спешки, умолчаний и прочих нагнетаний, тем меньше вероятность, что герои спокойно сядут и совместно порешают конфликт именно как новую ситуацию, выработают новый алгоритм и тем самым откорректируют систему до неконфликтного состояния. А значит, на фоне тяжелых антагонизмов даже легко решаемый конфликт можно разогнать до высокой трагедии.

И, наконец, в-четвертых,из определения очевидно, что конфликт вовсе не обязан быть заметен сразу — ни героям, ни читателям. Конфликт даже не обязан существовать с самого начала истории! Вспомним старт очень известной трагедии — юноша влюблен в кого-то за кадром и охотно это обсуждает с друзьями, девушка наслаждается последними месяцами детства. В городе, где они оба живут, происходят столкновения подростковых банд и олигархическая конкуренция, но к героям это очень мало относится… Система еще не является единой. Но скоро станет.

Как именно автор обеспечит то, что участникам конфликта невозможно из него удрать — это его, авторское дело (но обеспечить надо). Как именно автор обеспечит то, что ранее годные и отличные способы жить начинают приводить к плачевному и возмутительному результату — тоже дело автора. Но без этих граничных условий конфликт не поедет.

Любой ли конфликт годен для использования как основы истории? Представьте себе — да. Понятно, что многое зависит от искусства повествования, но основа возникающего у читателя интереса в том, что каждый конфликт — это загадка. Система едина. Подсистемы мешают друг другу. Готовых алгоритмов решения нет. Движение сюжета заключается в том, что участники конфликта исследуют его, пробуют те или иные готовые способы преодоления, убеждаются в их неэффективности, начинают изобретать новые, пробуют их и отбрасывают негодные — а homo sapiens очень любят учиться на чужих ошибках и чужом опыте — ведь это же какая экономия сил и ресурса! «Так как же они это разрешили?» — любопытствует читатель. И вот тут автору придется покрутиться ужом, чтобы решение оказалось и действительно новым (не очевидным читателю с самого начала), и действующим, и не приводило к еще более плачевным последствиям (разве что вы задумали сериал). Если автор не справляется с задачей, мы видим что-то типа анекдота про охотника, рассказывающего о том, как волки загнали его в прошлом году на дерево, позвали бобров и те начали грызть ствол, и дерево упало, и придавило его!

Спрашивается — а может ли быть читабельным текст вообще без конфликта? Может быть, не так уж и правы маститые писатели? Отвечаем — такой текст существовать может, и даже будет, скорее всего, продаваться. Это истории о том, как с. т. а.л.к.е. р собирает лут, сдает его на базе, покупает снарягу и собирает более крутой лут. Ну или истории о том, как красивая девушка взаимно влюбляется в красивого мужчину и после невербальных и вербальных уточнений взаимности занимается с ним любовью. Независимо от декораций, тексты такого типа чем-то похожи на игру в «шарики» и полезны именно тем, что в них не происходит ничего неожиданного — что для уставшего человека, ищущего жвачку для мозга, может быть очень важно. Для писателей, ориентированных именно на такие тексты, моя книжка ничем не будет полезна, можете закрывать. Тех же, кого манят неожиданные повороты, рискованные решения и прочие отхождения от стабильности, приглашаю в следующую главу.