София Аморусо - #Girlboss. Как я создала миллионный бизнес, не имея денег, офиса и высшего образования

В восемнадцать я решила переехать в Олимпию, штат Вашингтон, чтобы жить там и посещать колледж «Вечнозеленого штата». Это университет с несколькими дисциплинами, и в нем абсолютно нет степеней. Нет, серьезно, вы можете стать магистром по Мадонне. Я все еще не имела понятия, что делать с остатками своей жизни, но необычность этого колледжа давала надежду, что я с ним полажу. Мой политический этос [17] Этос (от др. — греч. ethos — обычай, нрав, характер) — совокупность стойких черт индивидуального характера. на тот момент не позволял мне работать на Большого Брата, и поэтому я стала воровать — причем много, — чтобы поддержать себя.

И немного иронии: первая проданная онлайн вещь была украденной. В тот момент я тусовалась с настоящими анархистами. Они сидели на деревьях, были активистами, натуралистами, бездомными, феминистами, радикальными издателями, ворами, мошенниками. Еще там был один человек, отказывавшийся от пола и называвший себя «зи», а не «он» или «она».

Мой друг Мак (имя было вымышленным, как я узнала позже, в тот момент он находился в бегах) был знаменитостью. Именно он написал «Evasion», книгу-гид для нашего подпольного общества. На обложке значилось: «Бомжевание, безработица, бедность: если вы не получаете от этого удовольствие, значит, вы все делаете неправильно». Мы были похожи на персонажей Квентина Тарантино: стильная парочка с мозгами и длинными языками. Мы ценили «социальную инженерию» больше, чем общение, и предпочитали проводить время, заставляя корпорации поверить в то, что мы были среднестатистическими покупателями.

Книги были простой точкой отсчета для вора-новичка. Каждый раз я проверяла список бестселлеров на Amazon, а потом шла в большой, явно принадлежавший корпорации книжный, подходила к центральной стойке, брала пачку тех самых бестселлеров и шла обратно. Почему я не скрывалась? Под руководством Мака я узнала, что, чем больше скрываешься, тем подозрительнее выглядишь. Лучшие воры на свете абсолютно очевидны, они даже бровью не ведут, поэтому с пачкой триллеров под мышкой я была просто очередным работником, переставляющим товар.

Дальше я приходила домой, выставляла книги на Amazon на десять центов дешевле, чем все остальные, и они продавались за ночь. Я упаковывала их, посылала и получала пару сотен баксов, чтобы платить за жилье. Тогда я считала, что не делаю ничего плохого, ведь я крала у корпораций, а не у людей.

Дорогая #ГЕРЛБОСС, вот здесь я назову себя лгуньей. Я крала у людей. Я взяла вдохновляющую цитату индейского вождя Сиэтла («Как можно купить или продать небо? Землю? […] Если мы не владеем свежестью воздуха и блеском воды, как вы можете купить их?») и извратила ее под свои нужды. « Никому ничего не принадлежит» , — думала я. Я часто вела дискуссии о том, как не верю в концепт частной собственности. Мир был не в порядке, а я, со своим воровством, вполне. Говоря словами другого известного философа с Западного побережья, Айс Кьюба, мне нужно было провериться, а потом уже идти на заклание. К несчастью, прошло некоторое время перед тем, как это случилось.

Я крала все: дорогое вино, спирулину, однажды — даже ковер, который в свернутом состоянии был выше меня. Я постоянно добавляла новые трюки в свой репертуар. У меня было правило левой руки. Это когда расплачиваешься правой за мелочь, а что-то дорогое прячешь в левой. На кассе никто не следит за ворами, а если остановят, можно притвориться полной дурой: «Боже мой, о чем я думала? Извините, я вообще не обратила внимания!» — и вернуть вещь. Никаких копов, никаких скандалов.

Некоторые мои схемы были более утонченными. Например, тот налет на сеть магазинов, в которых продавались картины. Мы с Маком узнали, что их компьютеры не синхронизированы друг с другом. Каждый раз я заходила внутрь и брала набор из двух самых дорогих пастелей. Они обычно шли по сто долларов штука. Одну я клала в сумку, а потом шла к кассе расплачиваться за вторую. Я была суперболтлива на выходе, рассказывая по телефону, что покупаю подарок маме на день рождения, но очень боюсь, что сестра купит то же. У меня даже сестры нет, так что эта схема заработала мне специальное место в аду. Потом я уходила с одним чеком и двумя картинами.

Пять минут спустя я вбегала обратно, вся раскрасневшаяся и встревоженная и говорила кассиру, что сестра наконец-то перезвонила, и, разумеется, она взяла то же самое! Когда меня просили показать чек, я обычно смущалась. «Не знаю, — говорила я. — Он разве не в пакете?» Политикой этого магазина было отказывать в возвращении средств без чека, но я была там три минуты назад, меня помнили и всегда отдавали сто долларов обратно.

Потом я уходила и шла в другую точку, где возвращала вторую картину, на этот раз с чеком, за сто долларов наличными. Я уже сказала: специальное место в аду.

Когда меня все-таки поймали, я жила в Портленде, штат Орегон. Я была в большом магазине крупной сети и делала круги, наполняя тележку, пока через край валиться не начало. Между делом я аккуратно снимала сенсоры. В моем улове были: гриль, баскетбольный мяч, красивые кольца для занавеса в душе, товары для волос и тампоны. Мне сейчас стыдно это писать, и не потому, что я стыжусь средств личной гигиены. Просто все согласятся, что быть пойманной на краже пачки «OB» — почти самое дно. На этот раз меня наконец подвела техника выхода. Я толкала тележку с товарами по паркингу к машине, и в этот момент меня догнал какой-то парень и пошел рядом.

— Эй, — сказал он.

— Да? — отозвалась я, понимая, что он человек, занимающийся убытками и поставленный там специально, чтобы ловить таких, как я.

— Куда вы идете?

— Да обратно к машине.

— Вообще-то нет. Вы идете со мной.

Я запаниковала и толкнула тележку к нему, рванула к машине, но он успел сорвать с моего плеча сумку — вместе с бумажником и водительским удостоверением. Я вырвалась с парковки и всю дорогу домой смотрела, как воровской образ жизни растворяется в зеркале заднего вида.

Мне было двадцать лет, я решила, что жизнь преступницы — не для меня. В своей обычной самоуверенной манере я развернулась и приехала в магазин, подошла к информационной стойке и сказала: «Мне бы хотелось поговорить с вашими специалистами по убыткам. Я только что вас ограбила». Это было странно, унизительно — и очень сильно. К счастью, я легко отделалась. Магазин измерил объем краденого и выписал штраф, что и спасло меня от проблем с законом.

Наверное, эта часть моей жизни и оказалась абсолютным дном. Мой бойфренд был алкоголиком, и я часто оказывалась в мерзких ситуациях. Я думала: « Это все происходит не со мной ». Но дело было в том, что происходило, и именно со мной. Я всегда хотела делать что-то прекрасное, а вместо этого оказалась в мыльной опере из дурных ситуаций. Меня поймали, и именно эта соломинка переломила спину верблюду. Я упаковала вещи и повезла свою задницу обратно в Сан-Франциско, намеренная заняться чем-то крутым и абсолютно законным. Долгое время я носила с собой бумажку, на которой было подсчитано все, что было в моей тележке, в день, когда меня поймали. Листок напоминал мне о том, как близко я подошла к убийству своей внутренней #ГЕРЛБОСС и как благодарна я была за то, что она осталась в живых.