Рой Питер Кларк - 50 Приемов Письма

Но есть и очень удачные примеры употребления глагола «быть». Это замечательно демонстрирует Диана Акерман [Diane Ackerman] в отрывке о разнице между мужчинами и женщинами:

«Цель ритуала для мужчин есть обучение законам силы и духу соревнования… Цель ритуала для женщин есть обучение взаимодействию с людьми. Они будут более близкими и ранимыми друг с другом, чем с мужчинами, забота о другой женщине учит их заботиться о себе. Такими формальными способами мужчины и женщины овладевают собственной эмоциональной жизнью. Но их пути суть разные, их биологические токи суть разные. Его сперматозоиды должны путешествовать, ее яйцеклетка должна успокоиться. Удивительно, как они вообще выживают».

«Овладевать» — это сильный активный глагол. Так же, как «должны» в предложении про сперматозоиды и яйцеклетку. Но, в остальных случаях автор употребляет формы глагола «быть», который мы ошибочно назвали глаголом-связкой, вызвав к жизни опасные ассоциации.

Итак, «правило» большого пальца:

— Действительные глаголы двигают действие и раскрывают игроков.

— Страдательные глаголы делают акцент на жертве, получателе действия.

— Глагол «быть» соединяет слова и мысли.

Практикум

1. В эссе «Политика и английский язык» Джордж Оруэлл пишет: «Никогда не употребляйте пассив, если можно употребить активный залог». «Никогда» — это преувеличение. Но дайте Оруэллу шанс. Обсудите с коллегами его аргумент о том, что использование пассива играет на руку нечестным политикам, прикрывает тех, кого нужно разоблачать.

2. Пристально изучите шесть последних Ваших статей. Подчеркните все глаголы в тексте. Разделите все использованные глаголы на три группы: активные, пассивные и вспомогательные глаголы. Прослеживается тенденция?

3. Следующий шаг — заменить пассивные глаголы и глаголы-связки на активные. Обратите внимание, что при этом смещаются акценты в предложении. Так же, как и смысловая связь между предложениями. Как меняется логика изложения?

4. С этого момента, когда будете читать о политических скандалах, обращайте внимание, какие глаголы используют заинтересованные стороны. Особенно на те, которые скрывают ответственного.

5. В «Приеме № 37» написано: «Так я справился с заданием вовремя». Это правка моего коллеги Джея Грелена [Jay Grelen]. Изначально у меня было: «Так работа была выполнена в срок». Обсудите различия.

Используйте этот прием, чтобы совмещать повествование с репортажем.

Некоторые приемы письма лучше всего работают в репортаже. Другие помогают журналисту совладать с описательно-повествовательными текстами. Но очень часто нужны обе техники: создать мир, в который читатель войдет, а потом дать комментарии к происходящему в этом мире. В результате рождается текст-гибрид, который для наглядности я называю «ломаной линией».

Чтобы понять, что есть «ломаная», представьте ее противоположность — «прямую линию». Большинство фильмов построено по принципу непрерывной повествовательной линии. Фродо заполучает кольцо, обладающее силой, и отправляется в путешествие, чтобы его уничтожить. Джеймс Бонд получает задание, спасает человечество и заполучает девушку.

Иногда режиссер умышленно ломает повествовательную линию. В фильме «Alfie» главный герой останавливает действие, подходит к объективу камеры и обращается прямо в зал. Этот необычный монолог раскрывает нюансы характера и предвещает перипетии в сюжете.

В старых порнографических фильмах секс прерывался кадром с «доктором» в белом халате, который возрождал общественную мораль, рассказывая о важности секса в здоровой семейной жизни. Естественно, никто не стал бы смотреть эту вставку, если бы не ожидание, что сейчас пропаганда закончится и вернется кое-что погорячее.

В этом секрет и сила ломаной линии. Автор рассказывает нам историю, затем прерывается, чтобы рассказать нам о самой истории. Представьте рассказ как поездку на поезде с остановками на полустанках. Представьте это так:

________(доклад)________(анализ)________(объяснение)________.

Мастер этой техники Николас Леманн [Nicholas Lemann] сейчас является деканом Колумбийской Высшей Школы журналистики. Леманн пишет книги на важные темы из американской действительности: миграция черных американцев с юга на север, противоречия между заслугами и привилегиями в высшем образовании. Замечательные подробности и объяснения словно рубины сверкают на прочной нитке повествования. Рассказ увлекает нас в новый мир. А автор объясняет нам этот мир.

Такой стиль прослеживается у Леманна еще в раннем произведении «Земля обетованная», где автор знакомит нас с афро-американской семьей из Кларксдэйл, в штате Миссисипи:

«В том году, это был 1937-ой, Руби впервые увидела своего отца. После Первой мировой войны он вернулся на холмы, жил то там, то тут. Иногда он писал письма Руби и Рут в Дельту или посылал им платья. Теперь, когда они выросли и решили к нему съездить. Они добирались поездом, а затем автобусом до городишка Луисвилля, где договорились встретиться с отцом у прядильной фабрики. Первый взгляд друг на друга вернул Руди ясные воспоминания детства. «Мои дети,» — закричал отец, которого переполняли чувства, все обнялись».

Затем Леманн отодвигает камеру от трогательной встречи. Следующий ракурс — обобщение на тему истории, социологии, антропологии и этнографии — самый верх лестницы абстракции:

«Американцы пропитаны идеей, что социальная система рождается из идей, потому что так было при зарождении нашей страны. Но общество и идеи могут взаимодействовать по-другому: люди сначала создают социальную систему, затем подгоняют идеи, которые оправдают существование системы. Белые люди из Дельты, чтобы оправдать систему экономического и политического угнетения черных как справедливую, честную и неизбежную, взяли на вооружение идею неполноценности черных, и главных доказательством были жизни таких, как Руби».

Это потрясающие идеи. Они придают статье Леманна «высоту», отрыв от сцен и событий и парение в сферах смысла. Но если в воздухе переизбыток озона, читатель может страдать от нехватки кислорода. Время приземляться (время вернуться к сексу). Так автор и делает. Движение, которое создает Леманн по ходу книги, от повествования к анализу, захватывает.

Многие газеты сделали эти переходы миниатюрными. Любая статья, в первом предложении которой не содержится новости, требует фразу, предложение, или абзац, чтобы ответить на вопрос: «И что из этого?» За последние тридцать лет газета «The Wall Street Journal» преуспела в этом, благодаря своим эксцентричным передовицам, не связанным с новостями.

Кэн Вэллс [Ken Wells] так начинает историю о Нью-Йорк Сити: