Оксана Солодовникова - Сила рода во мне. Как понять и познать свою связь с родом. Руководство для новичков

У первого свое место, а у второго – свое. Те, кто пришли в систему раньше, имеют преимущество над теми, кто пришли в систему позже. Точно так же старшие братья, сестры по иерархии стоят на ступеньку выше. Это один уровень детей, но у них есть преимущество перед младшими. Мужчина, который пришел в эту семейную систему вторым (третьим и т. д.), должен иметь четкое представление, что он в этой семейной системе второй и женщину может взять только с ребенком, как тех, кто пришли раньше. Первый муж в этой семейной системе навсегда остается у этой женщины ее первым мужем и отцом их ребенка.

У всех есть место в семейной системе. Если мы будем смотреть по очереди, то сначала стоит первый муж, за ним жена, а потом уже второй муж. Второй муж не может заменить отца, это надо четко понимать, потому что у мам встречается представление, что надо выйти второй раз замуж, чтобы у ребенка был отец. У него уже есть отец, каким бы он ни был. Он все равно будет оставаться отцом, и мужское мальчик может взять только от своего отца, ни от какого другого мужчины.

У жены тоже должно быть представление о том, что первый муж – первый, второй – второй и у каждого свое место в семейной системе. Как правило, первых или прежних исключают. Если от первого мужа нет детей, он имеет преимущество как мужчина. Если это был твой первый партнер, в гражданском или официальном браке, он остается в системе и имеет преимущество, потому что, раз вы объединились, жили, были отношения, значит, у вас были какие-то ожидания.

В моем индивидуальном тренинге «Возрождение. Как создать свою жизнь после развода?» расставание разложено на несколько пунктов. Подход предельно детализирован, человек смотрит, что из его семейной системы свело с семейной системой супруга(и), что развело. Возникают открытия, на которые логически не выйдешь.

Почему младшие нарушают преимущество старших? Что происходит? Предположим, берем тему развода. Мама развелась с папой, как правило, ребенок по-разному оказывается втянут в отношения взрослых. Мама может искать поддержки у ребенка: эмоциональной, психологической. Маме больно от расставания, и ребенок, видя эту боль, начинает маме давать ту эмоциональную и психологическую поддержку. В этой семье ребенок выполняет функцию взрослого человека.

Одна участница тренинга рассказывала о том, что в детстве после того, как умер папа, и даже после того, как мама вышла второй раз замуж, она с десятилетнего возраста вставала и убирала кровать свою и мамы, после школы ходила в магазин, делала все покупки, приходила домой, готовила. Она вообще выполняла практически всю взрослую работу, то есть ребенок был по отношению к маме вовсе не ребенком.

Конечно, она это делала не потому, что мама была полностью беспомощной, а потому, что ей хотелось маме что-то дать, поддержать ее, помочь. Ребенок тем самым стремится уменьшить эту боль. Когда происходят такие вещи, ребенок поднимается либо до уровня родителей (если это мальчик, то он даже может замещать для мамы ее партнера), либо до уровня родителей его родителей. И дети начинают давать родителям то, что те недополучили от своих родителей. Как правило, этот процесс неосознаваемый, и даже без развода часто случается, что родители начинают искать в ребенке удовлетворение тех своих потребностей, которые не были разрешены их родителями.

Они хотят чувствовать себя нужными, получать от ребенка моральную, эмоциональную поддержку. Иногда втягивают ребенка во взрослые разговоры, не только в конфликты между родителями, могут и советоваться с ребенком, как со взрослым, в тех вопросах, где делать бы этого не стоило. Иногда некоторые так и говорят: «Мы с дочкой как лучшие подруги, и у меня дочка уже взрослая, мы можем обсуждать своих любовников» и т. д. и т. п.

Это тоже признак того, что иерархия нарушена. Почему этот процесс происходит? Родители тоже принадлежат к своей родительской семейной системе и там тоже были детьми и что-то делали для своих родителей. Чаще всего родители могут быть эмоционально недоступны, в силу того, что родитель в своем процессе и ему не до ребенка.

Участница моего коучинга Александра рассказала, что у нее была мама, которая в течение своей жизни не злоупотребляла алкоголем, но, становясь старше, стала выпивать все чаще и чаще. Привычка превратилась в зависимость. Затем она внезапно умерла, по другой причине. Александра, даже будучи психологом, долго не могла понять, что происходило с мамой. И когда она начала разбираться в себе, обнаружила у себя признаки созависимого поведения и созависимых отношений.

Только находясь в тренинге по работе с созависимостью, она не только поняла, но и прочувствовала, что происходило с ее мамой. В созданной ею семье ситуация тоже была кризисной. И, начав работать в тренинге (как правило, люди начинают по-другому видеть себя), она описала, что увидела часть своей жизни, где она тоже чувствовала это зависимое поведение. Она очень сильно его прочувствовала и описала так: «Когда я его почувствовала, я поняла, насколько это ужасно и тяжело. Когда ты понимаешь, что делаешь что-то не то и поступаешь как-то не так, но не можешь ничего этого изменить и не можешь сделать шаг в другую сторону». В этот момент, когда человек почувствовал то, что чувствовал другой, и ощутил, что это в нем тоже продолжается, и начинается процесс принятия того, что было исключено в другом человеке.

Ничего хорошего в этом нет. Это означает, что дочка не на своем месте дочки, ребенка. Если ты вспомнишь семьи твоих дедушек и бабушек, там иерархия наверняка соблюдалась больше. Даже когда дети становились взрослыми, между ними и родителями соблюдалась определенная дистанция. Когда семейная система структурирована, у нее и сил больше, и выживаемости.

Бывают случаи, когда мама сливает на тебя весь негатив, во всем тебя винит, говорит, что ты ей должен, что она для тебя все сделала и хочет, чтобы ты был как нянька, постоянно что-то требует.

В моей практике у женщины были конфликтные отношения с мамой. Когда мы работали в группе, она захотела поработать именно с ней. Мама вела себя как ребенок. У мамы тоже своя история в ее, родительской, семейной системе. Когда мы поставили маму, она была жесткой, непреклонной. Она понимала, что дочка говорит правильные вещи, но они ее абсолютно не трогали. Мы попробовали кое-какие фразы. Это не работало.

Тогда мы добавили еще одну фигуру. Это была клиентка, но мы разделили ее на две части: собственно ее и фигуру ее внутреннего ребенка. И когда она посмотрела на вторую часть себя, начался процесс. Она заплакала и начала рассказывать: «Я поняла, что я себя всю жизнь не видела. Я все время смотрела на маму, была внутри ее жизни, никогда не смотрела на себя». Потом они с этой фигурой объединились и начали разворачиваться к своей жизни.