Эдвард Торп - Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

Мы с Мэнни и Эдди оказались на первом этаже клуба, светлого и просторного по сравнению с обычными игорными заведениями. Пройдя мимо игровых автоматов, я сел играть со ставками от 25 до 250 долларов; Мэнни и Эдди внимательно следили за игрой. Затем мои спонсоры спросили, нельзя ли организовать для нас игру со ставками до 500 долларов, в которой нам не мешали бы посторонние игроки с их мелкими ставками. Тогда инспектор зала пригласил нас наверх, в особую зону казино, предназначенную для крупных игроков. Там я получил в свое распоряжение персонального дилера и один из трех игровых столов. О лучших условиях для игры нельзя было и мечтать. Однако минут через пятнадцать, когда я выиграл всего каких-то 500 долларов, из боковой двери появился владелец казино Гарольд Смит-старший в сопровождении своего сына Гарольда-младшего; они подошли к столу и встали за спиной нашего дилера. Теперь я предполагаю, что они знали, кто такие Мэнни и Эдди, и, учитывая их склонность к крупной игре, подозревали, что они могли задумать какой-то план, который может дорого обойтись казино. Последовал обмен ничего не значащими любезностями и шутками, но они ясно дали нам понять, что колода будет перетасовываться так часто, как это потребуется, чтобы помешать мне выигрывать.

Владельцы казино велели нашему дилеру перетасовывать колоду за 12–15 карт до ее окончания. Я продолжал выигрывать. Тогда тасовать стали на середине колоды. В конце концов карты перетасовывались после розыгрыша всего двух раздач. Я выжал из игры еще 80 долларов, и мы ушли.

В следующем заведении максимальная ставка составляла всего 300 долларов, но правила игры были превосходными. Игрокам разрешалось брать страховку, разделять любые пары и удваивать ставки при любой комбинации карт. Тем не менее карты мне приходили плохие, я стабильно проигрывал и через четыре часа, оказавшись в проигрыше на 1700 долларов, был сильно обескуражен. Разумеется, я знал, что, точно так же, как казино может проигрывать на коротком отрезке, несмотря на свое преимущество в игре, игрок, считающий карты, может оказаться в проигрыше, и такая полоса невезения может продолжаться часами и даже днями. Не желая сдаваться, я решил дождаться, когда колода снова станет благоприятной для меня, – всего один последний раз.

Такое случилось через несколько минут: колода дала мне преимущество 5 %. Я сделал максимальную ставку, 300 долларов, потратив на нее все оставшиеся у меня фишки. Размышляя о том, выйти ли мне из игры или купить еще фишек, если я проиграю эту ставку, я посмотрел в свои карты и обнаружил, что мне сдали пару восьмерок. Пару восьмерок обязательно нужно разделять. Почему? Потому что 16 – чрезвычайно невыгодная сумма. Если к ней прикупать, велика опасность перебора, а если на ней остановиться, дилер с высокой вероятностью выиграет, набрав 17 или больше. Но, разделив такую пару, игрок получает две руки с восьмерками, вполне приемлемыми в качестве первой из двух карт. Я достал из бумажника три стодолларовые купюры и бросил их на вторую восьмерку. К одной из двух восьмерок пришла второй картой тройка. На этой руке следовало удвоить ставку, и я добавил к ней еще 300 долларов и получил от дилера еще одну карту. Теперь на столе лежало 900 долларов – самая крупная ставка из всех, какие мне случалось делать до сих пор.

Дилер, открытой картой которого была шестерка, перевернул свою вторую карту, десятку, и сразу после этого перебрал. Таким образом, я выиграл на обеих руках и получил 900 долларов, а мой проигрыш уменьшился до 800. Эта колода и дальше оставалась благоприятной, а следующая также быстро пришла в выгодное для меня состояние. Всего за несколько минут я отыграл свои проигрыши и вышел вперед на 255 долларов. На этом мы закончили игру этого вечера.

Система десяток во второй раз продемонстрировала смесь умеренно тяжелых проигрышей с совершенно ослепительно яркими «полосами везения». Впоследствии я узнал, что такое поведение типично для случайных последовательностей выгодных ситуаций [67] Feller (1957), (1968). (прим. автора) . Оно снова и снова встречалось мне в жизни – как в азартных играх, так и в мире финансовых инвестиций [68] Уильям Гросс, величайший в истории инвестор, работавший с облигациями, также выучил этот урок в казино Лас-Вегаса. Вдохновившись книгой «Обыграй дилера», он отправился туда летом 1966 г. и превратил 200 долларов своего банкролла в 10 тысяч. См. William H. Gross. Bill Gross on Investing. N. Y.: Wiley, 1997, 1998. Впоследствии он применял те же идеи, участвуя в управлении капиталом в два триллиона долларов в компании PIMCO. (прим. автора) .

На следующий день мы снова посетили загородное казино. Прежде чем начать играть, я позвонил Вивиан. Когда я вернулся, друзья сказали мне, что казино запретило нам играть, но будет радо оплатить наш обед. Я спросил администратора зала, что это значит. Он объяснил, очень вежливо и дружелюбно, что сотрудники казино видели, как я играл накануне, и были озадачены тем, что я неизменно оставался в выигрыше, и сумма росла слишком быстро для тех небольших ставок, которые я делал. По словам администратора, они решили, что я использую какую-то систему подсчета карт.

Позднее я прочитал где-то, что казино Невады имели право изгонять игроков без объяснения причин, потому что – как бы невероятно это ни звучало – они считались частными клубами, а не общедоступными заведениями, и могли отказать в доступе кому угодно. В некоторых игорных домах одним из критериев допуска игроков был цвет их кожи.

На другой день мы поехали в город Стейтлайн на южной оконечности озера Тахо. Этот город вплотную прилегает к границе Невады с Калифорнией. За этим рубежом, на калифорнийской стороне, все выглядело нормально – мотели, закусочные и жилые кварталы. Зато со стороны Невады, в которой азартные игры были разрешены законом, город представлял собой плотную кучу казино и отелей, построенных как можно ближе к Калифорнии, чтобы еще более эффективно заманивать туристов в Неваду.

Около шести часов вечера мы пробрались сквозь весь этот блеск и столпотворение и оказались в огромной, ярко освещенной фабрике азартных игр. Казино было переполнено. Я с трудом смог найти себе место за столами для блэкджека.

Я выложил на стол фишки на 2000 долларов, причем Мэнни, бывший уже не в состоянии просто наблюдать за игрой, стал играть рядом со мной, а я решал, как ему следует действовать, и пытался по возможности регулировать размеры его ставок. Ничего хорошего из этого не выходило, так как он не знал моей стратегии и, разыгрывая карты привычным для себя образом, терял преимущество. Я не мог поправлять его непосредственно во время игры так, чтобы наши действия не были слишком заметны. При этом я должен был не только разыгрывать свои собственные карты и пытаться потихоньку давать ему советы, но и вести счет карт и определять, сколько каждому из нас следует ставить. Мэнни, который и в обычных обстоятельствах был чересчур возбудим и не умел слушать, не обращал внимания на мои рекомендации, разыгрывал карты неправильно и ставил больше, чем позволял наш банкролл 10 000 долларов. Вскоре я выиграл 1300 долларов. Мэнни, ставивший по рискованной методике, выиграл 2000. Тут сочащийся любезностью инспектор зала пригласил нас на ужин и представление. От представления мы отказались, но согласились на филе-миньон и шампанское. Однако всего несколько часов спустя судьба выставила нам свой счет. Во сколько нам обошлось это пиршество? В 11 000 долларов упущенной прибыли.