Константин Трунин - Архив сочинений 2011-2014

При всей маститости «Цветы в море зла» лишены удобного повествования, сконцентрировавшего в себе элементы старого стиля и элементы, желающие вырваться за устоявшиеся рамки принятого изложения текста. В книге присутствует обязательное построение главы по принципу — краткое изложение в начале, стихотворение в конце и «если читатель желает узнать, что случилось с тем-то и тем-то, то…». В остальном Цзэн Пу полностью свободен, но всё равно наполняет предложения присказками о делах давно минувших, имеющих отношение к конкретной ситуации. Всё это отличает классическую китайскую литературу от современной, где давно отошли от подобных правил изложения. Не весь текст сможет заинтересовать читателя, и дело тут не в обилии персонажей, каждый из которых, если верить мудрым людям, имеет своих реальных прототипов, просто автор не слишком любил продвигать сюжет вперёд, делясь весьма деликатными историями, на которых он мог остановиться, смакуя всё это в тщательных словоперелеваниях, от которых нет никакого толка, но объём от них точно получается ощутимый.

Самое интересное начинается, когда китайский посланник уезжает на три года с посольской миссией в Германию, а потом в Россию. Удивительно видеть в столь раннем китайском произведении описание положения на троне Бисмарка, ориентированного строго по китайским канонам, а именно — правитель связан с югом. Германия толком не описывается, зато Россия с удовольствием и упоением. Мало того, что посланник приедет в разгар празднования масленицы, так он ещё будет связан с людьми, которые приложат руку к устранению императора. От всего этого у китайца случается расстройство рассудка. Территориальные споры вызовут у читателя удивление, когда он понимает, что Китай о своих границах с Россией узнаёт из российских же карт, и оспорить их у него не получится, поскольку своих доказательств он представить не может.

Цзэн Пу позволяет понять одну истину, которой Китай следовал всегда и продолжает следовать сейчас. Если кто-то не принимает его экспансивную политику, воспринимая её за чрезмерную агрессию, то в книге мы видим истоки такого поведения. Китай был обижаем, а незнание конкретно закреплённых за ним земель, привело к тому, что он потерял и уступил многое, что сейчас пытается вернуть себе обратно. Политические процессы современного мира с возросшей степенью публичности и доступности информации о происходящих событиях очень портят любые планы по разворачиванию возможностей в полную силу. Кажется, конфуцианство давно забыто, оставив в памяти народа лишь моральные установки поведения — тем труднее становится понимать меняющийся Китай.

Книга полна фактов и домыслов того непростого времени, позволяющих читателю узнать о причинах войны Китая с Японией в конце XIX века, о возникновении триады, о боязни Китаем переброски на свою территорию по железной дороге войск Россией, о такой же боязни англичан, взирающих с испугом на строительство путей к Амударье, что легко может вылиться во вторжение России в Индию. Остаётся только набраться терпения, иначе книга покажется слишком тяжёлой для восприятия.

12.11.2014 ( http://trounin.ru/zengpu )

«У меня, Фома, принципов немного, но два есть точно: если хочешь быть первым, не становись ни в какую очередь, и другой — то, что не можешь довести до ума, доводи до абсурда» (с)

Если писатель о чём-то пишет, то он делает это не просто так. Любой негативный отзыв о чём-нибудь — это чаще всего мнение самого автора, о котором он никогда не задумывается в обычной жизни. Покуда Чарльз Диккенс в каждом произведении сетовал на обилие скучных авторов, то наш с вами Павел Крусанов давно сел на путь абсурда, полностью воплощая приведённую цитату из его книги «Бом-бом». Казалось бы, вот Крусанов — чей стиль напоминает Маркеса и Павича, где магическая реальность сталкивается с обыденностью. Только всё это случилось немного раньше, когда Павел предоставил на суд читателя «Укус ангела», ставшим для писателя всем, после чего настройка на творческий подход сбилась окончательно. Понятно желание автора следовать желаниям читателей, но пытаться копировать самого себя под точно таким же углом — не самое лучшее решение. Крусанов не стал развивать свой талант дальше, а пошёл в обратную сторону, скорее уподобляясь раннему Маркесу, читать которого следует только особым эстетам-экспериментаторам от литературы.

Сюжет книги несётся словно паровоз, машинист которого не знает об отсутствии моста через глубокую расщелину. При этом сюжет не имеет под собой никакой основы, выдающий сплошные плоды авторского воображения, генерирующего любопытные факты с завидной регулярностью: вполне ясно, когда мясо обмазывают мёдом, чтобы оно долго не портилось, но поступать так с трупом, желая представить его на небесном суде нетленным — странно. Таким образом, Крусанов собирает самые разные факты под одной обложкой, предоставляя читателю энциклопедию дивных явлений жизни, которые забываются едва ли не моментально. А ведь сюжет при этом продолжает куда-то нестись — минула Первая Мировая война, Монголия обрела независимость, появились разборки шпаны, на сцену выехал крутой герой на Крузере. И нет возможности сослаться на альтернативную реальность, да и колокола, по сути-то, нигде нет. Какие жребии и для кого они выпадают? Отдельно вырванный факт из всей книги послужил идеей для названия — вот и всё. С тем же успехом можно было придумать название в стиле «Независимость Монголии, или разборки братвы».

Много внимания Крусанов уделяет Богу, скорее отрицая его, нежели веря. «Если Бог есть, то его нет» — своеобразное проявление взглядов агностиков, к коим, скорее всего, склонен относить себя автор. Будет в книге упоминание и антихриста, что покорит весь мир, а Россия будет в стороне стоять белая и пушистая, готовая дать отпор новоявленному миропопирателю. Пытаться рассказать о книге — очень трудная задача. Объединить всё это в кучу, чтобы выбрать основную идею, мотивы поступков, внутреннюю философию — ничего не получается. Настолько книга пропитана сумбуром, что только и может быть разговор о составляющей её полной абсурдности происходящего. Причём не того абсурда, который приписывают Кафке, а абсурда, возросшего на игре словами, когда весь последующий сюжет вытекает из одного высказывания, порождающего следующее.

Можно припомнить поток сознания, ведь Крусанова иногда принято сравнивать с Кортасаром. Что-то есть и такое, причём весьма близкое к Кортасару. Хулио не стеснялся описывать сексуальную жизнь, замешанную на мастурбации его самого, что-то подобное совершает и Крусанов, только вместо сексуальных аспектов, он погружается в собирание на страницах книги различной грязи и мата-перемата. Откуда же пошла речь об интеллектуальном бестселлере, как об этом кричит обложка?