Константин Трунин - Архив сочинений — 2016. Часть I

В антураже опричнины Толстой строит довольно правдивый сюжет. Из похода на Литву возвращается домой князь Никита Романович Серебряный и сразу сталкивается с узаконенными бесчинствами. Он пытается внести ясность — в ответ получает внушение о бесполезности попыток взывать к совести. Опричники грабили и убивали, не пытаясь оправдать свои действия. Их жертвой мог стать и Никита Романович, но на беду, не разобравшись, посмел противодействовать исполнителям царской воли. Как теперь это воспримет грозный правитель? Казнит сразу или даст право оправдаться?

Личность Серебряного придумана автором. На Руси был род Серебряных-Оболенских, а имя и отчество для главного героя Толстой мог взять от основателя династии Романовых Никиты Романовича Захарьина, жившего в одно время с Грозным, но не так как это приводится в сюжете произведения «Князь Серебряный». Не стоит забывать, что во время написания в литературе бытовал романтизм, чьи вольности в описании исторических процессов дозволяли широкие отступления от действительности. Поэтому читатель может недоумевать от ужасов опричнины и сочувствовать пострадавшим от писательской воли, но не рассчитывать на серьёзное погружения в дела тех дней.

Одна из сюжетных линий касается вымышленного сына Малюты Скуратова, через которого Толстой показал человечность потерявших чувство совести людей. Сам Малюта готов за сына принять любое наказание от царя. Жестокость исчезает и уступает место родительскому состраданию, которое не понимает, почему должны страдать родные дети. Толстой во многих сюжетных линиях искал оправдания для бесчинствующих действующих лиц. Не только Скуратов может быть мягким, таковым может быть и сам царь, в чьи уста Толстой вкладывает слова оправдания. И ведь со страниц звучит убедительная речь, заставляющая задуматься над мрачной стороной сложившихся условий: они поступали из благих побуждений.

На казнь люди шли со светлыми мыслями, открыто говоря царю и собравшимся о своём видении ситуации. Им было больно жить, но они знали, что будущие поколения запомнят и не простят Грозному его прегрешений. С открытым сердцем они клали голову на плаху, не боясь расстаться с жизнью.

Немного по другому вели себя юродивые, их же на Руси называли блаженными. Они пользовались тем, что принимая на себя роль безумцев, могли спокойно говорить о творимых царём бесчинствах. Народ прощал Грозному многое, но никогда бы не простил ему казнь юродивых. Толстой получает ещё одну возможность донести до читателя свою точку зрения.

Про Грозного Толстой писал и в стихотворной форме, продолжая тему жестокости нравов.

Если говорить о стихотворениях отдельно, то стоит признать — весь талант Толстой отдал, созданному вместе с братьями Жемчужниковыми, Козьме Пруткову, что явился читателю в образе юродивого. Это творчество нужно рассматривать отдельно. Непосредственно под своим именем Алексей Толстой писал на исторические темы, поэтично описывал природу и говорил о тяжестях крестьянского труда.

Думается, Толстой с болью воспринимал прошлое своей страны и аналогично болезненно реагировал на режим Николая I. Смерть последнего дала шанс на публикацию «Князя Серебряного».

05.03.2016 ( http://trounin.ru/aktolstoy61 )

Читая рассказы Джека Лондона всегда приходишь к пониманию, что вот ты в них запутался. Их поразительное обилие требует основательной усидчивости, иначе напрочь теряешь их привязку к времени написания. При этом у Лондона сюжеты остаются неизменными. Вновь читатель сталкивается с гавайскими сказаниями, мытарствами на Соломоновых островах, с тяжёлыми условиями Клондайка. Изредка внимание привлекают редкие, но всё же встречаемые темы, вроде исследования человеческой психики, погружения в реалии первобытных людей, а также впечатления китайцев, прокажённых и сумасшедших от первого лица. Талант Джека Лондона позволял ему писать легко обо всём, чем он и занимался всё отпущенное ему время.

Доподлинно установить связь многих рассказов трудно. Обособленно можно выделить сборник «Храм гордыни», включающий в себя произведения о Гавайи «Храм гордыни», «Кулау-прокаженный», «Прощай, Джек!», «Алоха Оэ», «Чун А-чун», и «Шериф Коны». Продолжает тему Гавайи «Принцесса». «Красное божество» переносит взор читателя на острова каннибалов. Тема Клондайка поднимается в рассказах «Как аргонавты в старину», «Золотой самородок». Научные изыскания встречаются в историях «Неизменность форм», «Тень и вспышка». Самостоятельными воспринимаются «История, рассказанная в палате для слабоумных» и «Осколок третичной эпохи».

О Гавайи Лондон говорил во многих рассказах. В основном дело касалось преданий и европейских или американских первопоселенцев. Иногда встречается нечто уникальное, вроде взгляда на жизнь островов глазами китайца или прокажённых. Собственно, невероятно видеть в тексте у Лондона оды представителям китайской нации. Чаще всего под ними Лондон понимал безропотных и унижаемых абсолютно всеми кули, подавшимися на заработки и претерпевающими лишения от жадных белых людей. Справедливость оказалась восстановленной, когда главным героем одного из рассказов стал китаец Чун А-чун, разбогатевший и обросший связями со многими влиятельными людьми Америки. На его примере Лондон показал возможность невозможного и благоразумие неблагоразумных. Вне своего желания, но тем не менее, богатство пришло к китайцу само по себе, а тому осталось лишь грамотно им воспользоваться. Лондон спел красивую песню.

Жили на Гавайи и прокажённые. Для них был отведённый отдельный остров. Лондон не просто рассказывает, он раскрывает перед читателем нравственные страдания больных людей, запираемых вдали от привычного им общества. Трагизм остро раскрывается, когда оказывается, что под проказой стоит понимать далеко не то, под чем её понимали ранее. Поэтому оказавшихся здоровыми пришлось насильно выселять с острова обратно на большую землю. Читателю предстоит ещё раз столкнуться с людским горем — обретённые семейные узы разрушались и впереди у людей опять обозначилась неопределённость.

Вновь и вновь Лондон поднимает проблематику прокажённых. Вот перед читателем пролетает жизнь успешного человека, вынужденного забыть о прошлом и стать одним из тех, чьи тела теряют чувствительность и отмирают при ещё живом организме. А вот несогласный с участью бежит и вступает в перестрелку с преследователями. Трагизм за трагизмом — Лондон всё описывает очень достоверно.

«История, рассказанная в палате для слабоумных» контрастирует с остальными рассказами Лондона. Главный герой — пациент психиатрической клиники. Он старожил — на излечении находится более двадцати пяти лет. При нём сменилось множество врачей и больных, а он продолжает жить и созерцать. За это время совершались побеги, вот и ему захотелось поучаствовать в подобном безумии. И ведь действительно, чем сумасшедший хуже других, решившихся на сумасбродный поступок, ведь ему по состоянию здоровья полагается вести себя неадекватно. Однако, Лондон в неполноценную голову помещает здравые мысли, а видение мира психически нездоровым человеком показывает, что не так плохо отличаться от членов так называемого здорового общества, а скорее наоборот — размышления психов логически обоснованы и соответствуют устремлениям основной массы людей.