Константин Трунин - Архив сочинений — 2015

Показать разброд в обществе после падения Империи у Серафимовича получилось. Население морально разложилось. Каждый стал сам себе хозяином. Нападать можно на любого встречного, как и любой встречный может напасть на тебя. На этом фоне Серафимович создаёт ряд зарисовок, но чёткая повествовательная линия всё равно отсутствует. Женщины могут рожать, мужчины потрясать ружьями, все вместе испытывать неутолимое чувство голода; могут принимать решения на собраниях, высказывать недовольство командиром, брать инициативу на себя. Однако, поток не будет останавливаться, продолжая движение. Для этой группы людей обстоятельства сложились таким образом, что они сейчас объединились в группу, создав мобильную передвижную единицу, обречённую прорываться через пустынные земли и предгорья кавказских гор, одолевая преследующих казаков и устраивающих засады грузинов.

В «Железном потоке» можно найти для себя новое определение слова Родина. Ведь Родиной не является определённая местность. Родиной может быть любой кусок земли, что мил твоему сердцу. Некогда казаки сетовали на повеление императрицы, переселившей их из степной Сечи на Кубань. И стала Кубань их сердцу ближе, нежели предыдущая Родина. А теперь спустя полтора столетия обрушилось новое бедствие… и ты можешь стоять до последнего за хату и станицу, либо влиться в людской поток, принимая изменение старого уклада на новый. Как бы морально низким всё отныне не выглядело.

Тяжело читается «Железный поток». Но можно было ли это произведение написать лёгким языком?

Рассказы у Серафимовича отличаются лаконичностью. Автор не делится романтическими представлениями и не делает из людей героев, способных преодолеть препятствия. Тяжёлые условия человека должны ломать, и они ломают. Не один герой умирает на глазах читателя, так и не сумев найти в себе силы бросить вызов. Невозможно изыскать в себе более того, нежели ты способен извлечь. Если суждено быть затерянным в море, то будешь затерян; если обстоятельства будут против тебя, то ты заранее обречён; если берёшь чужое, не давая ничего взамен, то кто-то возьмёт твою жизнь, будто так и должно быть; если твоя родня тебя нещадно сечёт, то не из желания поиздеваться — осознание пользы жестокого воспитания обязательно придёт.

1905 год дал миру нового Серафимовича. В его рассказах отныне присутствует не обречённость человека перед силами природы, а обречённость перед бессмысленностью самой жизни. Яркие краски показывают не только жаркие баталии внутри городской обстановки, когда правительственные войска усмиряют бунтовщиков, отчего гибнут мирные жители, не имеющие шанса выйти из окружения. Кто решит выбросить белый флаг или поднять голову выше подоконника, тот в этот же момент получал пулю в голову. Не хочется верить в такие события, но также не хочется верить, что Серафимович мог вводить читателя в заблуждение, описывая происходящее от первого лица.

Всё чаще в рассказах появляются революционеры, прячущие оружие по тайникам. Серафимович их уподобляет детям, что играют в опасные игры, не осознавая печальных последствий, от которых могут пострадать невинные люди. Напряжённая ситуация в стране не получала разрядки, и сердце автора продолжало творить в негативном ключе, отражая продолжение борьбы без надежды на достижение результата. Сам результат слишком призрачный и непонятный — нельзя представить, к чему всё в итоге приведёт. Серафимович показывает рост напряжения в обществе. И это уже не рост, а настоящая война.

Сборник помимо «Железного потока» включает в себя следующие произведения: «На льдине», «Месть», «Степные люди», «В бурю», «Некогда», «На Пресне», «Бомбы», «У обрыва», «Зарева», «Сопка с крестами», «Пески», «Лесная жизнь», «Большой двор», «Чибис», «Две смерти».

12.10.2015 ( http://trounin.ru/serafimovich )

Цикл «Флавия де Люс»| Книга №1

Если юный гений не найдёт применение своим талантам в детстве, то он потом найдёт для них применение в чьей-нибудь смерти. И хорошо, когда подобное произойдёт не от его рук, а сам он будет занят расследованием оного. Так случилось, что Алан Брэдли придумал маленькую девочку, скрестив в ней одновременно доктора Ватсона и Шерлока Холмса. Она невероятно умна и сообразительна. И автор воспользовался этим, перенеся на страницы книги выдержки из Британской энциклопедии. Получилось так, что вместо расследования Брэдли предлагает читателю в суждениях отталкиваться от научных данных. Безусловно, занятно находить связь между атомным числом кальция и цифрой двадцать, также как и оценивать эффективность приёма чая с наперстянкой или умело определять яды на запах. Но по большей части, кроме интересных фактов в книге ничего больше нет.

Сомнения в логичности описываемых Брэдли фактов возникают в один момент. И этот момент зависит от эрудированности читателя. Может поразить единственный эпизод, описывающий римский салют. И это в Британии середины XX века? Конечно, перенеси автор повествование лет на двадцать назад, когда данное приветствие не считалось чем-то особенным, находя употребление в американских школах, тогда и мысли бы не возникло о скрытом подтексте. Хорошо, никто не кричал «Аве!» на немецкий манер. Доверие к Брэдли бы сразу улетучилось, как вещество, склонное улетучиваться. Какое-то доверие всё равно осталось. Хотя не стоит лениться, перепроверив сообщаемую автором информацию. Впрочем, все размышления главной героини влетают в одно ухо, тут же вылетая из другого. Нужно быть очень склонным к данным знаниям человеком, чтобы они задержались в голове.

В стандартном детективе обычно присутствует труп. Ведь без тела нет дела, как гласит мудрость от лица правоохранительных органов. А коли есть тело, значит надо выяснять обстоятельства происшествия. Брэдли всё обставил так, что главной героине найдётся где развернуться. И пускай она с трудом пройдёт через неприятности, но своего всё-таки добьётся. Двигаться автор мог в любом направлении, сконцентрировавшись на сфере интересов маленького детектива, и отчасти он так и сделал, смешав обстоятельства преступления с хитроумным замыслом. Конечно, в углу всего стояли деньги и редкий артефакт, не считая того самого яда, поисками которого главная героиня занималась всю книгу.

Удивляет больше всего не умение юного гения синтезировать яды, на глаз определять картины да Винчи и быть в курсе всех выставок достижений технического прогресса, а оперирование при суждениях глубокими познаниями из области художественной литературы. Дотошно знать рассказы Эдгара Аллана По — это не экзамен по химии сдавать. Особенно, если можешь до конца понять каждый из них, да ещё и найти им применение в быту. Кажется, не на ядах должна специализироваться главная героиня, а на месмеризме, то есть найти средство для оживления трупа, чтобы тот сам рассказал, кто его убил. Брэдли не решился на подобные проявления мистицизма, ограничившись страстями вокруг редких предметов увлечения филателистов.