Дэниель Пинк - Таймхакинг. Как наука помогает нам делать всё вовремя

Так, Эд О’Брайен и Фиби Эллсуорт, социальные психологи из Мичиганского университета, решили выяснить, как концовки влияют на суждения людей. Для этого они набрали полную сумку шоколадок Hershey’s Kisses и отправились в оживленную часть университетского кампуса в Анн-Арборе. Там они поставили столик и сообщили студентам, что проводят дегустацию новых сортов шоколада, включающих ингредиенты местного производства. Потихоньку вокруг стола собрался народ. Ассистентка, не знавшая об истинной цели опыта О’Брайена и Эллсуорт, достала из мешка шоколадку и предложила одной из девушек оценить ее вкус по десятибалльной шкале. Затем со словами «А теперь попробуйте следующую» она вручила ей еще одну, также попросив оценить вкус. После чего лаборантка и участница эксперимента проделали то же самое еще трижды, доведя количество съеденных шоколадок до пяти. (Дегустаторы не знали, сколько всего шоколадок им предложат попробовать.)

Главное в опыте происходило непосредственно перед дегустацией пятой шоколадки. Одной половине участников лаборантка говорила: «А теперь следующая», а другой: «И, наконец, последняя».

Испытуемые, узнавшие, что пятая шоколадка для них последняя, сообщали, что она понравилась им, значительно чаще тех, кому говорили, что она просто следующая. Мало того, она вообще казалась им значительно вкуснее всех остальных продегустированных: 64 % участников эксперимента объявляли последнюю, пятую шоколадку самой лучшей, тогда как в другой группе этот показатель составил лишь 22 %. «Участники дегустации, которых предупредили, что они пробуют самую последнюю шоколадку, предпочитали ее прочим и в целом оценивали весь опыт как более приятный по сравнению с теми, кто думал, что пробует очередной продукт» {258} 258 Ed O’Brien and Phoebe C. Ellsworth, “Saving the Last for Best: A Positivity Bias for End Experiences,” Psychological Science 23, no. 2 (2012): 163–165. .

Киносценаристы прекрасно понимают значение духоподъемных концовок, но при этом им известно также и то, что самые лучшие финалы не всегда представляют собой хеппи-энды в традиционном понимании. Часто, подобно последней шоколадке, они несут одновременно и радость, и печаль. «Создать хеппи-энд может любой: просто дайте своим персонажам все, чего они хотят», – говорит Роберт Макки, известный киносценарист и теоретик сценарного мастерства. – Истинный художник выдает нам обещанные переживания… но в ракурсе неожиданного прозрения» {259} 259 Robert McKee, Story: Substance, Structure, Style, and the Principles of Screenwriting (New York: Reagan Books/HarperCollins, 1997), 311. . Это часто проявляется в том, что в итоге центральный персонаж осознает эмоционально многогранную истину. Джон Огаст, написавший, среди прочих, сценарий фильма «Чарли и шоколадная фабрика», считает, что эта более тонкая форма духоподъемности является секретом успеха таких лент компании Pixar, как «Вверх», «Тачки» и трилогия «История игрушек».

«В каждой картине Pixar главный герой достигает вожделенной цели и только тогда понимает: это не то, что ему нужно. Обычно подобная ситуация заставляет главного героя отказаться от желаемого (дом, Кубок Поршня, внимание Энди), чтобы получить действительно необходимое (настоящего, но неожиданного компаньона, настоящих друзей, жизнь в окружении единомышленников)» {260} 260 John August, “Endings for Beginners,” Scriptnotes podcast 44, July 3, 2012. (Электронная версия: http://scriptnotes.net/endings-for-beginners .) . Подобная эмоциональная многогранность оказывается главным элементом многих духоподъемных финалов.

Уже упоминавшиеся ранее исследователи Хэл Хершфилд и Лора Карстенсен объединили усилия с двумя другими учеными, чтобы выяснить, что придает концовке значимость. Они провели эксперимент, в ходе которого опрашивали выпускников Стэнфордского университета, что те ощущали в день получения диплома. Одной группе они выдали такую инструкцию: «С учетом ваших текущих переживаний оцените, пожалуйста, степень испытываемых эмоций из списка». (К инструкции прилагался перечень из 19 пунктов.) В инструкцию для другой группы было добавлено предложение, призванное подчеркнуть значение того, что нечто заканчивается: «Вы – выпускник, и сегодня ваш последний день в качестве студента Стэнфордского университета. С учетом этого оцените, пожалуйста, степень испытываемых эмоций из списка» {261} 261 Hal Hershfield et al., “Poignancy: Mixed Emotional Experience in the Face of Meaningful Endings,” Journal of Personality and Social Psychology 94, no. 1 (2008): 158–167. .

Исследователи установили, что в основе значимости концовки лежит одна из наиболее сложных человеческих эмоций – пронзительная смесь радости и грусти. Для выпускников и всех остальных самые яркие концовки становятся трогательными, потому что это сообщает им значимость. Единственной причиной, по которой мы упускаем это сочетание из виду, является то, что оно не сообразуется с физикой эмоций. Небольшое количество грусти, добавленное в момент полного счастья, возвышает , а не принижает величие момента. «Щемящее чувство, трогательно сочетающее в себе радость и грусть, судя по всему, свойственно опыту окончания», – отмечают исследователи. Лучшие финалы не веселят нас. Вместо этого они дают нечто значительно более ценное – неожиданный прилив вдохновения, мимолетную причастность к высшему, возможность получить нужное, отказавшись от желаемого.

Что же касается влияния финалов на наше поведение и здравомыслие, то тут есть как хорошие, так и плохие новости. Начну я, разумеется, с плохих. Помогая нам с кодировкой, концовки иногда могут путать нашу память и затуманивать восприятие акцентированием финальной части в ущерб всей полноте явления.

Теперь о позитивном значении финалов. Они способны помочь нам взбодриться на пути к цели и вычеркнуть из своей жизни необязательное и второстепенное. И еще они могут быть духоподъемными: не просто веселить, а внушать более сложное и сильное чувство, от которого щемит сердце. Финалы, концовки и кульминации говорят о человечестве нечто очень важное: в конечном итоге нам непременно нужен смысл.

Руководство по таймхакингу

Часть 5

«В тот год поздним летом мы стояли в деревне, в домике, откуда видны были река и равнина, а за ними горы» [13] Пер. Е. Калашниковой. .

Литературно подкованный читатель наверняка узнал первую фразу романа Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!». На первые строки художественных произведений возлагается невероятно ответственная и трудная задача: они должны зацепить читателя и увлечь его. Вот почему они настолько тщательно выверены и так надолго запоминаются.

(Не верите? Тогда зовите меня Измаил).