Саодат Мукимова - Архитектура гражданских зданий Центральной Азии

Фантастические звери и полулюди, священные деревья, небесные светила и символы – таков арсенал образов прикладного искусства Древнего Востока, из которых черпал свои мотивы древний архитектурный декор Средней Азии 34. Глина, гипс, скульптурно обработанные блоки камня, стволы деревьев обуславливали монументальную компоновку крупночленных масс с четкой тектоникой, подчинившей себе все пластические средства искусства.

В пору греческих монархий и местных образований эпохи эллинизма (Греко-Бактрия, Парфия, племенной союз Кангюй, могущественное Кушанское царство) сложился ряд архитектурных школ и наметилась эвллюция каждой из них. Например, зодчество Парфянского периода впитало в себя сложные инородные влияния. Но в основе строительства лежат местные корни, традиции Ассирии и древнего Ирана (например, многоярусный ордер Ашшура и Урука). В строительстве шли поиск рациональных, отвечающих местным условиям, форм и конструкций. Эти поиски привели, как отмечает В.Л.Воронина к конструкции купола на тромпах, осуществленных на рубеже следующего, сасанидского периода 35. Появились новые типы зданий (рынки и каравансараи), возникает дворовый план жилых зданий с айванами.

Для архитектуры Северной Бактрии (южные районы Таджикистана и Узбекистана) издавна характерно применение сырцовых блоков и сырца для стен, коридорообразной системы узких помещений, окружавших главный зал или двор, балочно-стоечные и сводчатые системы перекрытий (Гл. 1 0 Табл. 8,9). В построении антаблемента и массивных колонн выработался особый греко-бактрийский ордер. В буддийских наземных храмах, монастырях (вихара), погребальных и памятных культовых сооружениях (ступа), пещерных храмах и гротах заметна близость архитектуры Бактрии к индийским формам. Разработка массивных форм этой архитектуры пилястрами, аркатурами, профилированными тягами и скульптурными деталями являет собой переосмысление эллинистических образов в духе и характере восточной античности и эстетики буддизма. Стены сложенные из сырца, облицовывались камнем и терракотовыми плитами. Широко применялись горельефы и круглая скульптура из мергелистого известняка, покрытия краской, тонкой штукатуркой, а иногда и позолотой 36.

В декоре появляются сцены, символы и атрибуты, присущие образам божеств греческого пантеона. Одновременно использовались античные профилированные тяги, пилястры или вертикальные раскреповки, различные обломы (валики, выкружки, скоции), близкие греческим и римским образцам. Местными оставались украшения, занесенные из Индии при Кушанах 37.

Капители из Шахринау вторят композитным капителям, известным по находкам в Пакистане (Джемальгари, Буткара) и Афганистане (Хадда). Пришедшие из эллинского мира ионические, коринфские и композитные раскрашенные капители, порой с человеческой фигурой или головой между листьев аканта и валют, указывают на Передний Восток, как один из источников архитектурного декора, уже достигшего там большой зрелости и собственного выражения 38.

На каменном фризе из Айртама (II в. н. э.) крупные аканты поставлены стоймя вперемежку с полуфигурами гениев-музыкантов и фланкированы на углах волютами, некоторую скованность форм можно отнести за счет канонов буддийской иконографии. В пластичном декоре из глины с алебастровым покрытием буддийского святилища из Дальверзинтепа (II – III вв.) ощущается утонченность образов, возрастающий интерес к игре форм и деталей, что ведет к их некоторой манерности 39.

В последующие эпохи синтез монументального искусства и архитектуры проявляется в памятниках буддийского искусства: пещерный монастырь Кара-тепа II – IV вв., буддийский монастырь Аджинатепа VII – VIII вв. – свидетельствует о большой стойкости ряда канонических образов. И в то же время в архитектурном декоре этих памятников обнаруживается появление новых мотивов (буддийский культовый центр Каратепа в Старом Термезе) 40.

Светское искусство развивалось рядом с буддийским. Наиболее ярким проявлением светского монументального искусства было искусство дворцовое и самым значительным памятником этого вида искусства первых Кушан является дворец на городище Халчаян 41.

В архитектурном декоре Парфии (в части территории Юго-Западной Средней Азии) было немало приемов, заимствованных из западно-эллинистической строительной техники, в частности капители ионические, коринфские и композитные с фигурными вставками. В украшении зданий употреблялись терракотовые аканты – матовые или покрытые красным ангобом. Появляются каменные каннелированные пилястры, вводятся фризы из триглифов и метоп, переработанных на местный лад. В них органично сочетаются греческие мотивы (палица Геракла, маска льва) и парфянская символика (лук, колчан, династийный знак Аршакидов и полумесяц). Приземистые и тяжелые архитектурные формы парфянской Нисы облагораживались раскрашенными статуями, плетенными тканями, художественной терракотой, декоративной росписью. В убранстве интерьеров вводятся маски мимов, красные гирлянды, переплетенными черными лентами, терракотовые остролисты и аканты. Большую роль играли, видимо, утварь из дерева и кости, парфянские малиново-красные ковры. Получает широкое распространение окраска стен в черный и красный цвета с лощением 42.

В V – VIII вв. (раннее средневековье) в Центральной Азии появилась новая архитектура: феодальные замки – кешки, крепости, богатые городские и загородные дворцы, дома, созданные на основе новых принципов планировки, разработки сводчатых конструкций и обогащения приемов декора. Кешки, возведенные на глинобитной платформе (похоронив под собой порой руины античных сооружений), часто имели гофрированные поверхности стен, поднимающихся над как бы усеченной пирамидой основания. Кешк включал ряд сводчатых помещений, расположенные в два-три этажа по сторонам узкого крестообразного коридора, или группы комнат, окружавшую купольную зал. Лишь терракотовые диски и плиты в форме зубцов составляли внешний декор кешка, главное же убранство находилось внутри здания. Оголенные стены увешивались тканями; во дворцах они покрывались росписью и резьбой по ганчу и дереву. Живопись, резьба, лепнина, архитектурные детали составляли плоскостную систему перекликающихся между собой мотивов и тем. Синтез искусства и архитектуры в эту пору достигает совершенства 43. Стиль пластических видов искусств существенно меняется, так же, как и стиль архитектуры. Собственно, это один большой стиль, общий для всех форм искусства эпохи. В целом же архитектура Центральной Азии V – VIII вв. подвела черту под античным наследием эпохи Кушан и с необычайным блеском отразила вновь возникшие в местной среде связи и контакты Средней Азии с Сасанидским Ираном, Византией, Индией и Китаем. Благодаря им, старые земледельческие культуры юга пришли в прямое взаимодействие с культурами Сырдарьи, Таласа, Семиречья и кочевническим искусством Южной Сибири и Горного Алтая. Подтверждением сказанному, например, является обнаружение во дворце афшинов в Бунджикате, столице Уструшаны, сцены росписи с изображением волчицы, кормящей двух младенцев, что является воспроизведением известного сюжета, бытовавшего в древней мифологии многих народов и канонизированного в древнем Риме 44. Не менее интересные параллели дают материалы археологических изысканий на территории, далеких от Средней Азии: в низовьях Волги, на Алтае, Семиречье и дальше 45. Общение мастеров Сирии, Месопотамии. Византии и Дальнего Востока отвечало условиям хозяйственно – политической жизни страны, расположенной на Великом Шелковым пути, имело своим результатом появление ряда блистательных монументальных памятников, где наиболее полно отражен синтез искусств и архитектуры: росписи в Балалык-тепа, резное дерево и глиняные рельефы из Джумалак-тепа (оба памятника V – VI вв. на юге Узбекистана); роспись и резной ганч исключительного совершенства из дворцового комплекса VI – VIII вв. в Варахше под Бухарой, росписи во дворце правителей Самарканда на Афрасиабе, роспись и резное дерево в комплексе храмовых, дворцовых, жилых и других сооружений V – VIII вв. в Пенджикенте и во дворце правителей Уструшаны в Шахристане.