Странник - Белая птица

Не зависть, не ревность, что было б ясней,
А чуждость, ненужность в том виделась ей.
И это она ощущала сильней,
Борясь каждый день отважно.

Многие критики после писали:
«Миры параллельные вместе едва ли
Смогли бы ужиться. Как существовали
Аллегрова – «Электроклуб».

Кризис настолько был очевиден,
Что только одно каждый чувствовал, видел…»
Никто никого, уходя, не обидел,
Не стенал, не заламывал рук.

Три года работы – и вот он, финал!
Уход – катастрофа?! Карьеры провал?!
Нет! Кажется, просто любой понимал,
Что это судьбы поворот.

Она слишком штучный для всех экземпляр,
Чтоб быть в общей куче. Вписать в формуляр
Ее невозможно! И кто потерял,
Кто выиграл, все наоборот.

На грани свободы от групп навсегда
Она записала два новых хита,
С которых, признал Николаев тогда,
Он стал для нее сочинять.

«Глупый мальчишка» и «Странник». Казалось,
На нашей эстраде что-то взорвалось.
Все разлетелось! И только осталась
Аллегрова всюду звучать.

Ее хрипловатое меццо-сопрано
Вливалось в сознанье сквозь сон, утром рано.
«Маяк» по заявкам людей постоянно
Давал ее песни в эфир.

Затем пошли фото и интервью,
Статьи для журналов, что распродают
В киосках любых. Так известность свою
Она отпустила в мир.

И кто до сих пор о певице не знал,
Теперь ее слушал и напевал.
И только ленивый фанат не писал
Признания в ее подъезде.

С парадных дверей до ее этажа
В красках, помадах и карандашах
Любовь изливала народа душа
Поодиночке и вместе.

Соседи, такой недовольные славой,
Оплатой ремонта грозили неслабой.
Об этом узнали поклонники. Здравый
Смысл быстро сумел победить.

Порядок они в одну ночь навели
Помыли, покрасили и подмели.
Не отступили и не подвели,
Так сильно успев полюбить.

С тех пор они ездят за ней по пятам
По странам по разным и городам,
«Зайцами» прячась по поездам,
Боясь на концерт опоздать.

Юные – взрослыми стали совсем.
Но, забывая о куче проблем,
С детьми и супругами мчатся затем,
Чтоб видеть ее опять.

Я знаю многих и вправе сказать,
Что это романтики с искрой в глазах,
Таланты, имеющие азарт
И верящие в любовь.

Все то, чему учит она в своих песнях,
Что объединило и держит всех вместе,
Что проросло зерном верности, чести,
Что тянет к ней вновь и вновь.

Напомню, событий случившихся нить
Заставила верно Ирину решить.
Судьба научила ее уходить
Всегда с легким сердцем в груди.

И, если держала обиду – недолго.
А «Электроклуб» стал счастливым осколком
Кривых тех зеркал, что маячили только,
Преградою встав на пути.

Но никогда она не отзывалась
Плохо о времени этом. Осталась
И благодарность ребятам, и жалость,
И светлая, добрая грусть.

– «Они научили и дали мне много, —
Сказала Ирина. – И эту дорогу
Я б снова прошла. Слава Господу Богу,
Что дал мне пройти этот путь!»

Вот эта пропаханная колея
Такая долгоизвилистая —
Борьбою за собственное «я»
Была изнурительной, в прошлом.

Борьба, затянувшаяся местами,
Но все же успеха достигшая. Стала
Она с этих пор королевою бала.
Сама по себе, «как кошка».

Часто бывает, что, вспыхнув, как спички,
Мы рвем отношения, меняем привычки.
И после о чем-то жалеем обычно —
Эмоций таков закон.

Она никогда ни о чем не жалеет.
Быть может, лукавит? Но ведь королеве
Позволено все. Ход направо, налево
По правилам разрешен.

Разрыв с группой выше уже объяснен.
Развод – был событиям всем в унисон.
А может, и наоборот, но о том
Знает она одна.

Кто-то подумает: «Женщин-актрис
Одаривать нужно. Их каждый каприз
Уметь выполнять, если просят – на бис:
Такая любви цена».

Но, как показало нам мудрое время,
Не так, не всегда, не то, не со всеми.
Порою флакончик духов будет в теме
Таких, например, как «Магрис».

И, если с любовью – запомнит надолго,
Быть может, на целую жизнь и не только.
Значения не имеет, кто это:
Швея или фея кулис.

Она доставала сама те духи,
Как, впрочем, и все остальное. Других
Ей было всегда утруждать не с руки.
Не гордость – скорее привычка.

Имея такой независимый нрав,
Свободной во всех отношениях став,
В тупик не один приводила состав
Уверенных денди столичных.

Искала любовь? Или проще все было?
Быть может, давно кого-то любила?
И что-то ему, не смогла, не простила,
Но так и не хлопнув дверью.

Недаром тянуть с ответом не стала,
Когда на вопрос мой (в эфире) сказала,
Прищурив глаза, кивая устало,
Аж дважды: «Конечно, верю!».

А был тот вопрос легче первого снега,
Трудней всех секунд бесконечного века:
– Вы верите, что одного человека
Можно любить всю жизнь?

Другого ответа никто и не ждал.
Но дым сигареты уже не скрывал
Родного лица побледневший овал.
Смешной-грустный клоун, улыбнись!

Это сладкое чувство – свобода,
Что с рождения и до ухода
Так упорно к себе манит…
Первый шаг наш и первое слово,
Первый стих, первый вальс, первый город,
Первый смех, что в ушах звенит…

Тратя жизнь на крылья и небо,
Понимаешь потом, что не был
Ни свободен, ни счастлив пока…
Проходя в сотый раз по кругу,
Не крыло, а родную руку
Не сжимала твоя рука.

Никто и не думал, что вместе с Ириной
Группу покинут необратимо
Анастасиади и Дроник [5] Звукорежиссер Лазарь Анастасиади и барабанщик Александр Дроник, уйдя из «Электроклуба», продолжили работу с Ириной Аллегровой. . Активы
От «Деда» ушли колобком.

А «Электроклуб» 90-го, летом,
Уже без ушедших отпел все куплеты,
Тихо распался и канул в Лету,
Уплыв далеко-далеко.

Вот, наконец, она стала свободной,
Чтоб жить и работать, как сердцу угодно.
Не выбирая, что модно – не модно,
Лишь искренность в каждой песне.