Олег Куратов - Хроники русского быта. 1950-1990 гг

После нескольких пропарок (обычно первая – без веника, а следующие с таковым), средний посетитель отправлялся со своей компанией выпить чаю, кваса, воды, пива, а то и просто стопку водки и немного передохнуть и поболтать. Затем начиналась процедура мытья, включавшая прогрев в парной и последующий массаж, завершавшийся ожесточённым продраиванием тела пенной мочалкой и многократным окатыванием. Только что вымытый сам становился массажистом и мойщиком, – во всех банях, кроме Центральных и Сандуновских, штатных мойщиков не было, а в восьмидесятых они исчезли и там, по крайней мере, официально.

Вслед за мытьём тела бывалые любители отправлялись с веником на последнюю парку, – сквозь промытые, распаренные, открывшиеся поры пот, а, вернее, только что выпитые чай или вода лились ручьями, окончательно очищая весь организм. Следовал неспешный блаженный передых, после него мытьё головы, прохладный длительный душ и окатывание, и завершающая фаза – расслабление за выпивкой и закуской, и, разумеется, обсуждение всех проблем, от спортивных до политических, от общественных до личных.

Иногда от избытка благодушия из одной компании в другую передавался на пробу какой-то особо приготовленный чай на травах, в другой раз у кого-то не хватало хлеба, и его заодно угощали огурчиком своего посола, а то и рюмкой водки «на проходе», но вот что особо любопытно: за многие десятки лет еженедельного посещения разных бань я ни разу не столкнулся с озлоблением или с дракой, хотя выпивали и выпивают сейчас в банях изрядно. Единственный достоверный случай драки произошёл в середине семидесятых в снесённых ныне Марьинских банях, – о нём мне рассказал мой друг, попавший в эту переделку, как кур во щи. Но там произошла запланированная разборка между двумя местными бандитскими группировками, как потом пояснила прибывшая на драку милиция.

Особенно приятно вспомнить, что во времена самых несуразных антиалкогольных кампаний, когда в кафе и столовых пропустить безнаказанно сто грамм стало настоящей проблемой, в банях совершенно свободно накрывались столы с выпивкой и закуской. Как-то раз в самый пик этой горбачёвской глупости мы с приятелем оказались в обычной четырёхместной каюте Воронцовских бань с двумя одетыми в штатское офицерами милиции. Те, слегка расслабившись, рассказали нам, что не рискнули отметить свою случайную встречу иначе, чем в самом безопасном месте – в бане.

Парикмахер, обращаясь к окружающим и к человеку, обвинившему его в том, что он обслуживает знакомых без очереди:

– Товарищи! Вы только посмотрите на этого фраера! Ему не нравятся наши порядки, и он хочет начать с нашей парикмахерской!

(Популярный советский анекдот)

Невозможно представить себе жизненный уклад, который бы способствовал полному торжеству блата более, чем наш образ жизни во второй половине двадцатого века. Не было такой сферы человеческих и общественных отношений, которая осталась бы в стороне от этого феномена.

Основной предпосылкой для сплошного распространения блата была не только единая принадлежность всех видов ресурсов (государственная собственность), но и единое их свойство – нехватка. Не хватало жилья, продуктов, одежды, обуви, книг и журналов, мебели, бумаги, земли, материалов, горючего, дерева, транспортных средств – ничего не хватало!

Для простых смертных, особенно для городского населения, самыми острыми проблемами были нехватка жилья и продуктов питания, и если положение с жильём неуклонно улучшалось, то уровень обеспечения продуктами постоянно падал. И при каждодневном распределении хлеба насущного процветал блат, охватывающий все слои общества, всех его членов, от всем известного директора столичного Елисеевского гастронома и его маститых клиентов до продавщицы тёти Маши и её односельчан в заштатном сибирском сельпо.

Блат в сфере распределения продуктов питания, как, впрочем, и другие разновидности блата, разделялся на два вида: официальный и неофициальный. Последний регулировался личными интересами и амбициями работников, причастных к сбыту продуктов, и распространялся на родных, знакомых и «нужных людей». «Нужные люди», используя своё положение, могли помочь приобрести дефицитные одежду, мебель, автомобиль, или получить квартиру, землю под дачный участок; «устроиться» на хорошо оплачиваемую работу; «устроить» детей в ВУЗ, а затем спасти их от службы в армии. Кроме того, этот вид блата был мощным инструментом в решении производственных проблем: председатель колхоза мог за поставки мяса или овощей добыть металл и другие стройматериалы, а снабженцы оборонного завода за десяток килограмм сливочного масла – ускорить получение вычислительной техники. Бесчисленные операции подобного рода проводились и на свой страх и риск, и с учётом насущных потребностей представителей силовых служб, надзиравших за порядком в охране государственных интересов и государственной собственности.

Официальный вид блата в сфере распределения продуктов был чётко определённым неписаным приложением к занимаемой должности. Например, на новосибирских предприятиях Минсредмаша СССР для всех работающих действовала система продзаказов, по которой мясные продукты (колбаса 0,5кг или тушёнка 2 банки) и овощные консервы отпускались по государственным ценам примерно 1–2раза в месяц на человека. После назначения заместителем главного конструктора я получил право на приобретение более частых и весомых продзаказов, соответствующих этому рангу, а со временем, получив повышение до должности главного инженера завода, автоматически обрёл доступ к продзаказам более высокого уровня (см. ниже разделы А, Б). Продзаказы, представленные в разделах А, Б получали по праздникам всего 5–6 человек из числа руководителей многотысячного коллектива.

Понятие «продовольственный заказ» (сокращённо продзаказ) было использовано для организации процесса распределения продуктов в связи с их хроническим дефицитом. Оно содержало в себе заметную долю лукавства, так как состав и количество входящих в продзаказ продуктов никто не заказывал, давалось то, что имелось. Распределялись продзаказы и по очереди, и по неписаным номенклатурным законам, и по личному блату.

В Москве занимаемая мною должность (главный инженер – заместитель начальника главка) была низшей в негласной «табели о рангах», на которую распространялись те или иные привилегии. Например, продзаказы в специальных магазинах УРСа Минсредмаша (т.е. магазинах, занимающихся в основном комплектованием и доставкой заказов), я мог получить только в исключительных случаях, по поводу которых мне необходимо было лично обратиться к начальнику УРСа или его заместителю. Если он признавал то или иное событие заслуживающим продзаказа, он давал команду в магазин, а я должен был прибыть туда в назначенное магазином время и выкупить заказ. В связи с моральной тяжестью такой процедуры я за 9 лет работы обратился с просьбой о продзаказе только один раз, накануне своего пятидесятилетия (см. раздел В). Разумеется, существовал круг лиц, которые обеспечивались продзаказами из спецмагазинов УРСа регулярно и в более широком ассортименте, но я к нему не принадлежал.