А.Ча.гин - Rock и мир. Часть 1

Кто бы что не любил, при удобном случае все ссылаются на Битлз. Все великие рок-музыканты безоговорочно признают первенство Битлз. Да Женя и не спорил – он высказал только свою имеющую право на жизнь точку зрения.

К чему я все это? Есть же «академики рок-н-ролла», так сказать, авторитетные источники, на которые можно спокойно опереться и с умным видом сослаться…

Но источник для всех измышлений один – Великое Сообщество Гениальных Музыкантов по имени Beatles!

И поэтому дадим слово именно Джону, Полу, Джорджу и Ринго, их друзьям и родственникам – пусть сами расскажут когда, где это все началось и как все это было! И это действительно подлинная история Битлз с их подлинных слов!

Итак, представьте, сквозь время и пространство, они опять собрались все вместе —

Джон: К своему родному городу я отношусь точно также как любой другой человек. Я встречал людей, которые терпеть не могут города, в котором родились и выросли. Наверное, потому, что там им жилось паршиво. Мое детство в Ливерпуле было счастливым и здоровым, и мне нравится вспоминать о нем. Это не помешало мне уехать и жить в другом месте, и все-таки моим родным городом остается Ливерпуль.

Совсем мальчишки

Пол: Ливерпулю присуща самобытность. В радиусе десяти миль от него люди даже говорят с особым акцентом. Но стоит отъехать от города дальше чем десять миль, и ты будешь уже в самом сердце Ланкашира. Живя в Ливерпуле, нельзя не чувствовать эту обособленность. В детстве главной приметой Ливерпуля для меня были трамваи. Можно было проехать до самого конца трамвайного маршрута, до диспетчерского пункта, где вагоновожатый поворачивал обратно. Повсюду нас окружали напоминания о войне. Мы часто играли на месте зданий, разрушенных бомбежками, и я вырос, думая, что слова «место бомбежки» означают почти то же самое, что и «детская площадка».

Джордж: В те времена жизнь в Ливерпуле кипела ключом. Река Мерси выглядела внушительно – со своими паромами и большими паровыми судами, прибывшими из Америки или Ирландии. В городе было много старых зданий и памятников, грязноватых, но живописных. Но то тут, то там между этими прекрасными зданиями зияли прогалины. Здесь были руины зданий, которые разбомбили в войну, – эти пустыри никто не расчищал.

Ринго: Я не помню войну и бомбежки, хотя Ливерпуль сильно пострадал от них. Наш район постоянно бомбили. Мне рассказывали, что нам приходилось часто прятаться, мы спускались в угольный погреб, больше похожий на шкаф.

Ливерпуль был мрачным и безотрадным, но нас это не смущало.

Джон: Эпоха Билла Хейли обошла меня стороной. Когда по радио передавали его записи, мать начинала танцевать, ей нравилась эта музыка. Я часто слышал ее, но для меня она ничего не значила. С Элвисом меня познакомил мой приятель Дон Битти. Он показал мне номер «Нью мюзикл Экспресс» и заявил, что он великий. Речь шла о песне «Отель разбитых сердец». Я решил, что название звучит фальшиво.

Пол: Однажды мы с Джорджем пошли в кино на «Школьные джунгли». В фильме играл Вик Марроу, и это было здорово. Но самое главное, основной музыкальной темой оказалась песня Билла Хейли «Рок круглые сутки». Когда я услышал ее впервые, у меня по спине побежали мурашки, поэтому мы просто не могли не пойти на этот фильм, мы сделали это ради одной песни.

Джордж: Став подростком, я впервые услышал песню Фэтса Домино «Я снова влюблен». Можно сказать, что это был первый рок-н-ролл, который я услышал. Учась в школе, я прослушал еще одну пластинку – «Шепчущие колокола» Дел-Викингов. До сих пор помню, как там звучали гитары. А потом, конечно, пришла очередь «Отеля разбитых сердец». Эта песня однажды прозвучала по радио и навсегда впечаталась в мою память.

Ринго: Нам с Роем (Рой Траффорд – друг юности Дика Старки) нравилась одна и та же музыка – рок-н-ролл. Я постоянно слушал «Радио Люксембург».

Слышимость была скверная, но это радио мне все равно нравилось. По воскресеньям мы с Роем слушали шоу Алана Фрида. Это был рок-н-ролл, и это было классно.

Джон: Я всегда был бунтарем, потому что все, что касалось общества, становилось поводом для мятежа. С другой стороны, я хотел, чтобы меня любили и признавали. Потому я и оказался на сцене, словно дрессированная блоха. Мне просто хотелось быть чем-то. Отчасти я мечтал о признании во всех слоях общества и не желал быть только крикуном, безумцем, поэтом и музыкантом.

Мими Смит, тетя Джона: Как-то раз я шла по Пенни-Лейн и увидела ватагу мальчишек, наблюдавших за дракой. «Ну прямо как эта шпана из Роуз-лейн, – подумала я. Это была другая школа, не та в которой учился Джон. Наконец они расступились и из толпы вышел жуткий мальчишка в разорванном пальто. Я в ужасе поняла – это был Джон.

Пол: На работе отцу часто приходилось встречаться с людьми, на которых он смотрел снизу вверх, поэтому они с мамой верили в важность учебы и самообразования. Думаю, именно им я обязан своими амбициями.

Джордж: Помню, однажды у меня появились деньги, я захотел приобрести «Рок круглые сутки» Билла Хейли и попросил кого-то из родственников купить мне эту запись. Я не мог дождаться момента, когда пластинка окажется у меня в руках, но тот к кому я обратился вернулся домой и объяснил: «Все записи Билла Хейли распроданы, зато я принес тебе вот это». «Этим» оказалась пластинка The Deep River Boys. «О, дьявол! – подумал я, – какое разочарование!» В общем это была первая пластинка, которая мне досталась. С тех пор я на всю жизнь запомнил: нельзя разочаровывать людей, которые рассчитывают на тебя.

Ринго: Меня с детства тянуло к зелени, к морю и открытым пространствам. Был ли у дома, в котором я жил, участок земли, интересовало меня меньше, чем вид из окна. Я до сих пор остался странником, бродягой. Я пытаюсь осесть где-то, но что-то гонит меня дальше.

Джон: Те выходные я провел у Джулии (мать Джона) и Психа (так Джон звал своего отчима). Полицейский пришел к нам и сообщил о несчастном случае. Все было как в кино: он спросил, не сыном ли я прихожусь Джулии, ну и все такое. А потом он все объяснил, и мы оба побледнели. Ее убил сменившийся с дежурства пьяный полицейский, после того как она зашла к тете навестить меня. Меня она не застала, а когда стояла на автобусной остановке, он сбил ее машиной. Ничего более ужасного со мной никогда не случалось. Я пережил еще одну серьезную травму. Я потерял ее дважды. Первый раз – когда переселился к тете. А второй раз – в семнадцать лет, когда она по-настоящему, физически умерла. Потрясение стало для меня слишком сильным.