Александр Кушнир - 100 магнитоальбомов советского рока

Взаимопонимание, человечность и наличие в команде т.н. "группового самосознания" всегда являлись характерной чертой "Зоопарка". Это не могло не сказаться на записи. Дело в том, что вся вторая половина альбома состояла из сырых и неотредактированных номеров, которые доводились до конечного вида непосредственно в студии. Надо отдать должное музыкантам - на самих песнях это никак не отразилось.

"Перед началом записи мы боялись показаться несостоятельными, понимая, что студийный альбом - это чистый продукт, на котором все инструменты должны быть слышны, - вспоминает Александр Храбунов. - Одновременно должен чувствоваться нерв, даже в ущерб качеству. Но как воплотить здоровое энергичное дыхание рок-н-ролла в тот звук, который будет литься из колонок, мы могли только догадываться".

Более конкретно представлял студийный саунд "Зоопарка" Андрей Тропилло. К примеру, "Мажорный рок-н-ролл" он записал с первого раза - живьем, без единого наложения.

"Я играл гитарные партии исключительно для настроения, так как теоретически их планировалось записывать наложением позднее, - вспоминает Храбунов. - Как только мы закончили играть первый дубль, Тропилло сказал: "Все. Порядок. Оставляем этот вариант". Это решение застало нас врасплох: "Как оставляем? А наложение?". Но при прослушивании выяснилось, что Тропилло был прав".

На еще одной новой песне "Все те мужчины" Храбунов применил ряд технических новшеств - начиная от примочки собственного производства, дающей характерный "блюющий" звук, и заканчивая оригинальным приемом с использованием двух "искаженных" гитар.

"К тому моменту я уже разобрался в особенностях саунда Rolling Stones, в котором применялась техника сдвоенных гитарных риффов, - вспоминает Храбунов. - Я хотел, чтобы на песне "Все те мужчины" получился такой же убойный звук, и настоял на том, чтобы каждый аккорд писался двойным гитарным наложением. Мощный рифф рождался за счет того, что при наложении получалась как бы растянутая рука с большим количеством пальцев плюс дублирование остальных нот. В итоге подобным способом мне удавалось воспроизвести натуральный стоунзовский звук".

Гитары записывались следующим образом. Одна из колонок выносилась из студии в длинный 50-метровый коридор, к ней приставлялся микрофон и подобным образом фиксировалось большинство гитарных партий - для создания объемного и одновременно "сырого" звука.

Что касается вокальных партий, то с их записью была связана одна курьезная деталь.

"У Майка существовал незначительный дефект дикции, связанный с произношением шипящих звуков, - вспоминает Тропилло. - На записи это означало переизбыток "высоких свистящих", поэтому Майку приходилось смазывать губы толстым слоем бесцветной помады и таким образом уменьшать искажения".

...Идея записать композицию "Уездный город N", ставшую заглавной в альбоме, возникла благодаря стечению обстоятельств, не последним из которых оказалась прозаичная нехватка музыкального материала. В одну из сессионных смен внезапно выяснилось, что "Зоопарк" уже все сыграл и писать в студии практически нечего. Музыканты даже попробовали записать "Пригородный блюз № 2" (сохранился архивный демо-вариант этой сессии), но это был не выход. К тому моменту у Майка уже было написано большинство куплетов баллады "Уездный город N", которая первоначально выглядела как акустическая зарисовка, текст которой Майк исполнял по бумажке.

В основу сюжетной канвы этой композиции был положен прием, который Гессе использовал в "Паломничестве в страну Востока", а Дилан - на альбоме "Highway 61 Revisited". В финальной композиции "Desolation Row" Дилан в течение одиннадцати минут собирает в единое полотно десятки литературных персонажей и реальных людей - Робин Гуд и Ной, Квазимодо и Жанна д Арк, Т.С.Элиот и Эйнштейн, Казанова и Наполеон...

Свой вариант вселенского Вавилона Майк населил несколькими героями из "Desolation Row", дополнив их множеством других известных персонажей: Фрейд, Гоголь, Леди Макбет, Пол Маккартни, Эдита Пьеха, Иван-дурак. Все это гетто, из которого никуда не уходили поезда, Майк поместил в некое ирреальное пространство - с настоящими и вымышленными героями и сюрреалистической связью времен.

Первый намек на подобное монументальное полотно прослеживался еще на альбоме "LV", где в композиции "6 утра" говорится о похожем на зоопарк городе, в котором живут "свои шуты и свои святые, свои Оскары Уайльды и свои Жанны д Арк".

Интересно, что с последним куплетом дилановской "Desolation Row" спустя почти пятнадцать лет экспериментировал и Борис Гребенщиков - в исполнявшейся на концертах композиции с условным названием "Письмо в захолустье".

"У нас с Майком много лет было заочное "соцсоревнование": кто напишет песню подлиннее, - вспоминает лидер "Аквариума" . - Когда я впервые услышал на пленке "Уездный город N", то обрадовался тому, насколько Майк был близок к совершенству. Он "убрал" меня и доказал, что может работать с крупными формами - как Дилан на "Desolation Row".

В студии основная техническая проблема заключалась в том, что общий музыкальный уровень "Зоопарка" делал нереальным исполнение нон-стопом пятнадцати куплетов этой композиции в течение пятнадцати минут. К тому же Майк хотел, чтобы на "Уездном городе N" обязательно звучало фортепиано, а клавишника на тот момент у группы не было. Ситуацию спас Тропилло.

В студии было сделано кольцо протяженностью в 53 секунды, на котором был записан бас, сыгранный Храбуновым (!) и барабаны Данилова. Под аккомпанемент кольца, выполнявшего функции болванки, музыканты стали записывать друг за другом новые куплеты. Когда Майк или игравший на гитаре Храбунов ошибались, запись производилась повторно. Каждый записанный 53-секундный фрагмент последовательно подклеивался к предыдущим (склеек практически не слышно), и процесс двигался дальше. Последние куплеты сочинялись непосредственно в студии - существует версия, что после прослушивания чернового варианта альбома Коля Васин посоветовал Майку дописать в финал "Уездного города" еще несколько строк.

Одновременно в стенах Дома юного техника материализовался и вожделенный клавишник, запеленгованный музыкантами "Зоопарка" в близлежащей закусочной с романтичным названием "Белоснежка и семь гномов". Кудесника клавишных инструментов звали Владимир Захаров, он был знаком с Майком и в свое время играл в электрическом составе "Выхода", а также в массе групп, которые впоследствии куда-то исчезли. По воспоминаниям музыкантов, Захаров в тот вечер был соблазнен бутылкой портвейна и возможностью записаться на одном альбоме вместе с "Зоопарком".