Антон Хрипко - Как учить чужой язык?

Другая основа — это сюжетная мнемотехника, отличающаяся от описанной выше меньшим упором на синестезию. Яркость и устойчивость ассоциаций достигаются здесь другим способом — за счет широкого ассоциативного поля. В приведенных здесь и других примерах Гарибян оперирует с изолированными словами, а его ассоциации имеют вид коротких комментариев, часто неуклюжих, что неудивительно, ибо на таком узком пятачке трудно построить что-то изящное. Зато группа слов, объединенных по спеллингу или как-то иначе, может навеять сюжет для целой новеллы, все ассоциации которой будут в высшей степени художественны и органичны, а фабула собьет все слова в единый логичный блок. Этот подход близок к тому, который Гарибян предлагает для запоминания группы не связанных между собой слов родного языка. Но отличается тем, что порядок слов в группе не задан жестко, и поэтому при составлении сюжета есть дополнительная степень свободы.

Еще одна уникальная сторона метода — он позволяет компактно заучивать сразу несколько значении многозначного (полисемантического) слова. Это особенно важно для английского языка, слова которого часто страдают этим. Традиционный подход состоит в том, что новые значения уже известных слов заучиваются не сами по себе, а в контексте — по мере того как они встречаются в текстах, упражнениях и т. п. Однако контекст может быть не только естественным, но и искусственным, созданным специально и единственно для целей запоминания. И только в таком контексте возможно компактное запоминание всех значений трудного слова, формирующее его цельный образ, подобный тому, который существует в мозгу носителя языка.

Итак, три принципа — обратное группирование по произношению, сюжетная мнемотехника и искусственный контекст — лежат в основе метода, условно названного методом мнемонических новелл (ММН). Он позволяет запоминать слова абсолютно точно с высокой степенью надежности. Каждое слово приобретает свой адрес в памяти, по которому его легко отыскать: новелла кодирует «хвост», а слово-связка — «голову». Чаще всего «хвост» состоит из двух букв. Тогда для запоминания трехбуквенного слова связка должна кодировать всего одну букву, то есть начинаться с аналогичной буквы родного языка.

Таких связок может быть несколько, особенно если слово полисемантично, а может и не быть вообще, если запоминание слова не представляет особой трудности (например, scarab — «скарабей»). Что касается содержания новеллы, то требования те же, что и у Гарибяна, — яркость, острый сюжет, «театр абсурда», элемент «запретного плода». Все перечисленное способствует активизации образной памяти. Не будет лишним позаботиться и о литературных достоинствах новеллы. Это требование далеко не второстепенное.

Полистаем обратный словарь английского языка.

Пропустим все слова, кончающиеся на букву А, — большинство из них заимствованы из других языков и для английского не характерны. Другое дело буква В. Возьмем первую же группу, АВ. Она содержит 21 слово, практически все из которых исконно английские.

(Приведены первые 6 слов!

tab 1. воен . петлица (на воротнике) 2. нашивка, наклейка, нашивать, приделывать 3. ухо (тапки) 4. вешалка, петелька, ушко 5. наконечник шнурка 6. амер . счет, чек 7. располагать в виде таблиц 8. амер . колечко на банке (пиво и т. п.) 9. ( сокр . от tablet) сл . таблетка с наркотиком 10. табулятор (пишущей машинки, компьютера)

scarab— этн . жук-скарабей

drab— 1. тускло-коричневый, желтовато-серый [цвет] 2. серый, однообразный, монотонный, скучный 3. уст . неряха; проститутка, шлюха

агаb —1. араб 2. пренебр . бродяга, беспризорник 3. арабская лошадь

cab— такси; кэб

grab— 1. хватать, внезапно и резко схватывать 2. тех . грейфер 3. разг . перехватить (быстро поесть и т. п.) 4. (at smth.) пытаться схватить что-л. 5. захват, присвоение, хищничество.

Есть еще четыре слова, оканчивающихся на АВ, — baobab, kebab, prefabи rehab

Но поскольку первые два имеются в русском, а оставшиеся два представляют собой сокращения от « prefabricated house » и « rehabilitation », соответственно, их запоминание не должно представлять трудностей. Они не включены в словник, чтобы не перегружать и без того насыщенный текст (вообще это решается на этапе сочинения).

Перед вами новелла. Настройтесь на критический лад и оцените ее мнемонические достоинства.

«Последнее дело Холмса»

(Кусок мнемонической новеллы)

tab

scarab

drab

arab

cab

— Интересно, — сказал я, глядя через окно на Бейкер-стрит, — что бы вы, Холмс, могли сказать вон о том военном? — О ком? Об этом раненом танкисте? Могу сказать, что он служит на Севере, холост, близорук, прожорлив, силен физически и, скорее всего, не чужд наркотиков. Ну, tанкиста я и сам могу опознать по петлицам, а ранения по нашивном. Но откуда вы взяли все остальное? — Во-первых, шапки с ушами носят только на Севере. Во-вторых, порванная вешалка — верный признак холостяка. В-третьих, посмотрите, как растрепаны наконечники его шнурков.

Он плохо видит дырочки. — А прожорливость? А физическая сила? — Взгляните на ресторанный счет, что торчит у него из кармана. Он так много съел, что названия блюд пришлось расположить в виде таблиц. А как он открывал банку пива — вы заметили? Вырвал колечко с корнем! — Ну а наркотики?! — О, Ватсон! Своих я вижу за версту. Этот глотает «колесо». Пораженный, я нажал кнопку табулятора пишущей машинки, чтобы с красной строки записать все услышанное. Но Холмс остановил меня: — Не время, мой дорогой Ватсон. Нам пора в путь. — Он вытащил из кармана коробочку, из которой выполз жук-скаробей. — Это замечательное насекомое чует дерьмо за милю и поэтому обязательно приведет нас к Мориарти… Ведомые скарабеем, мы шли мимо тускло-коричневых заборов и серых монотонных пустырей, мимо неряшливых шлюх в draных грязно-желтых бриджах, пока не пришли в арабский квартал, кишащий бомжами и беспризорниками. На одной из улиц стоял арабский скакун, запряженный в кэб. Беспризорники gгаbили бедную лошадь, выхватывая у нее из-под носа овес и пережевывая его челюстями, проворными, как grейферный механизм. Один даже попытался за grаЬастать бутылку кефира, которую кэбмен достал из кармана в намерении перекусить — но хищничество не прошло.

«Чушь!» — могло вырываться у вас в ходе чтения. Отлично. Так и было задумано. И то, каким тоном вы это произнесли, восхищенным или раздраженным, подзывает главное — ваш это путь или не ваш. Если в целом вы не против такого подхода, у вас могут возникнуть некие сомнения, которые попробуем угадать и развеять.