Григорий Панченко - Горизонты оружия

Мало ли! Добрые римляне, народ весьма идеологизированный, на такое отношение были горазды: у них существовал очень широкий список «позорных» профессий, недостойных гордого имени древнеримского человека. Не только палачи и гладиаторы вместе с ланистами туда попадали, но и «просто» работорговцы, бродячие акробаты, актеры-мимы, содержатели трактиров… Последние угодили в список потому, что считалось, будто эта должность всегда совмещается со скупкой краденого и прочими неформальными взаимоотношениями с разбойным людом. Так ли это — вопрос спорный: похоже, из-за каких-то 99 % все остальные трактирщики, работорговцы и гладиаторы незаслуженно пользовались дурной славой…

Дополнительным мотивом мог послужить вот какой факт. Что гладиаторы не обычные рабы, а в массе своей «уголовные элементы» — это еще полбеды. Но и в гладиаторские школы они попадали не всегда законным путем! Кто был перекуплен из военнопленных, которых в общем-то полагалось выставить на «общедоступные» торги. Кого-то ланиста сторговал по пути у стражников, ведущих на предварительный допрос арестантов, заподозренных в причастности к разбойничьей шайке. А кого-то прямо у разбойников или пиратов купил, не уточняя его прежний статус (т. е. с настоящим римлянином такую комбинацию мог провернуть лишь крайний беспредельщик, а вот с обитателем далекой колонии или подданным союзнического государства — почти любой ланиста!). [11] Добровольная запись в гладиаторы тоже выглядела криминально. Формально запрещена она не была, но законы с ней активно боролись: в частности, при «вербовке» разрешалось выплачивать лишь смехотворно малую сумму. Вербовщиков это не остановило — просто львиная доля авторского гонорара стала выплачиваться через «черную кассу»!

Короче говоря, ланиста воспринимался словно бы как наркоторговец, букмекер или реализатор краденого, работающий в контакте с «продажными ментами». А сами гладиаторы, по этой логике, были чем-то средним между сверхпопулярными звездами эстрады или спорта — и… «паленой» водкой, крэком, укрытыми от налоговой службы «грязными» деньгами.

Мораль, конечно, двойная — но не самая двойная в нашем, гм, многомерном мире. Благовоспитанные американцы-южане тоже рабами вовсю пользовались, а вот профессиональных негроторговцев и негроловов дальше прихожей не пускали. О более близких хронологически и территориально аналогиях уж лучше помолчим, их и так достаточно накопилось!

…И опять у нас глобальные рассуждения оттеснили на второй план анализ техники боя, оружия, связанных с этим истин и легенд. Исправим ситуацию?

Некоторые из «утренних» категорий сумели завоевать сомнительную честь перехода в «дневную смену». Димахер, «обоеручный» боец, вооруженный, скорее всего, двумя короткими мечами. Ретиарий, сжимавший в левой руке сеть и кривой нож (для ближнего боя и… добивания поверженных), а в правой — боевой трезубец. Он мог потягаться с любым из тяжеловооруженных, но… Умелое маневрирование легковооруженного бойца по арене, его блестящие броски и уходы при всей их эффективности публика рассматривала как унизительное трюкачество. Во всяком случае, «чистая» публика: не та, что на галерке. Симпатии знатоков обычно были на стороне тех, кто с мечом и щитом. Такие мечники, при всех отличиях, как бы продолжали традиции легионерского боя, строевого и общевойскового: «со щитом или на щите».

А может быть, дело и не только в том. Очень похоже, что ретиарии — по крайней мере, иногда — «работали» и в гладиаторском закулисье тоже: их сеть была для взбунтовавшихся (или для тех, кто в яростном азарте продолжает атаку даже после того, как прозвучал древнеримский аналог команды «брейк!»), их трезубец — для разнимания сцепившихся, понукания оробевших, добивания раненых… Ретиарии СТАЛИ такими, их назначали «вертухаями», осознав, что этому способствуют боевые навыки и экипировка — как у арканщика-локвеария? Или… Или ретиарий был таким закулисным бойцом, «стражником», «карателем» ИЗНАЧАЛЬНО, еще на заре гладиатуры — и лишь потом был поднят до сражений на арене?

Как понять эту сцену: ретиарии выступают в качестве «судей поля» — или, наоборот, это рефери вышли на поле в оснащении ретиариев?

Именно этого не могли ему простить ценители гладиаторских боев? Или того, что трезубец — оружие не только не воинское, но как бы и не мужское? С одной стороны — это рыбачья снасть, а с другой — трезубцем, согласно римским поверьям, сражались амазонки из свиты Дианы и сама предводительница этой свиты (не богиня Диана, а ее и. о. на земном поле боя царица Камилла)…

Что до классических гладиаторов «дневной смены», то описывать все их разновидности придется слишком долго. Утешимся: ни в одном популярном фильме или книге нет НИ ЕДИНОГО мало-мальски достоверно поставленного боя, да и оснащение сражающихся очень далеко от истины. Например, тигры в момент «чемпионского» поединка Максимуса-Кроу появиться вряд ли могли: зверей на арену выпускали в совершенно отдельных «раундах», и противостояли им бойцы особой выучки — бестиарии. А его противник абсолютно зря прикрывает лицо «портретным» забралом, характерным для римской аристократии. У гладиаторов были совсем иные шлемы. У кого были: подавляющее большинство легковооруженных бойцов «утренней смены», да и «дневные» ретиарии обходились без них!

Хотя — как знать, всегда ли? Один из римских поэтов, например, яростно бичует в своей эпиграмме представителя славного рода, который мало того что вышел на гладиаторскую арену, но и — о, позор!!! — сражается не как тяжеловооруженный боец, а как ретиарий, «трюкач», «гимнастишка» (а может быть — как «легавый», если верно наше предположение насчет его давней, но не до конца вымершей профессии?). Последнее обстоятельство задело римскую гордость эпиграммиста больнее всего: настолько, что он в праведном гневе игнорирует и уровень боевого искусства, и смертельный риск, которому ретиарий подвергался абсолютно на равных со всеми «дневными» коллегами. Похоже, такое возмущение носило распространенный характер. И, судя по некоторым косвенным данным, порой такие ретиарии «из хороших семей» могли и носить шлемы: достаточно закрытые, чтобы черт лица нельзя было разобрать даже с биноклем (каковой, впрочем, в амфитеатре мог оказаться лишь у туриста из будущего). Этакий аналог «бойца в черной маске» на борцовских чемпионатах XIX в. Впрочем, тут можно и о сценических псевдонимах вспомнить. Например, как то получилось с Расселом Кроу, он же Максимус (там, правда, все в тяжеловооруженном варианте происходило, так что шлем с полумаской вопросов не вызывал). Или, возможно, с самим Спартаком — если это действительно не имя, а «эстрадное» прозвание с оттенком собачьей клички, о чем речь впереди…